Этапы формирования структуры центуриатного войска (Токмаков В. Н.)

После установления в Риме аристократической республики в результате военного переворота 509 г. до н.э., совершенного группой патрицианских родов при опоре их на центуриатное войско, военная активность римской civitas неуклонно возрастала. Перманентные войны и постоянная боевая готовность римского общества не могли не отразиться на качестве войсковой структуры и боевых формированиях Рима. Однако о принципах и путях их совершенствования до III в. нам известно чрезвычайно мало из-за отсутствия сколько-нибудь подробных, а главное аутентичных источников, не говоря уже о полной противоречивости друг другу приводимых в них цифровых данных. Исключением является относительно связное изложение в письменной римской традиции военно-политической реформы Сервия Туллия (о чем уже говорилось выше), хотя акцент и здесь делается опять-таки на политический аспект. Видимо, это обстоятельство и обусловило то положение в историографии, при котором, несмотря на наличие множества исследований по раннему Риму вообще и римской военной организации в частности, принципы формирования, композиционное устройство и боевое построение раннеримского войска остались, по существу, вне поля зрения историков. Еще Т. Моммзен сокрушенно заметил: “Во время войны с Пирром (280 г. - В.Т.) манипулярный легион уже является в полном развитии; но когда и при каких обстоятельствах совершилось это развитие и совершилось ли оно разом или мало-помалу, уже нет возможности решить”. До сих пор доминирует мнение либо о крайней примитивности раннереспубликанской военной организации, либо о ее качественной и структурной идентичности манипулярной, что позволяет историкам экстраполировать данные времен Полибия на период архаики. Но ведь именно структура воинских сил определяет степень зрелости военной организации, ее место в общественной системе и среди политических институтов, и выявление этой структуры существенно корректирует устоявшиеся представления о формах и темпах генезиса раннеримской civitas.

Римская письменная традиция достаточно подробно излагает ход событий в политической и военной жизни раннего Рима, предоставляет нам определенную информацию об устройстве раннеримского войска. В современной историографии с преодолением наследия гиперкритицизма возрождается критическое доверие к античным авторам, которые писали свои сочинения на основе достоверных данных более ранних историков, официальных анналов и фамильных архивов знатных римских родов. Но информация эта скудна, отрывочна; реалии древней военной организации, подаются в привычных поздним авторам легионно-манипулярных терминах. Поэтому представляется логичным ретроспективно проследить эволюцию структуры войска, отталкиваясь от классического его описания Полибием.

Согласно Полибию (VI.19.7), основу структуры воинских сил Рима в III-II вв. составляли четыре легиона по 4 200 пехотинцев и 200 всадников в каждом (VI.20.8). Он отмечает характерное деление пехоты на четыре категории: велитов, гастатов, принципов (по 1 200 человек в каждой) и триариев (600). Каждая категория состояла из 10 манипулов; велиты отдельных отрядов никогда не создавали и придавались каждому манипулу и даже всадническим турмам (Veget. III.16; 24). Не ставя целью подробный анализ “Полибиева” войскового устройства, отметим ряд его характерных черт: различия между категориями воинов определялись исключительно возрастным принципом и опытностью, сохранившимся до времен Вегеция (I.20); вооружение же у всех них (кроме легковооруженных велитов) было в основном одинаковым, только триарии носили не пилумы, а гасты (Polyb.VI.23.16).

Итак, Полибий описывал войско, структуру которого принято называть манипулярной. Оно состояло из строго фиксированных автономных соединений — легионов. Они в свою очередь базировались на основных тактических единицах — манипулах, состав которых мог меняться, но число их в легионе оставалось неизменным (30), определяя его структурную композицию и боевую тактику. Очевидно, что войсковая структура практически никак не соотносится с общественно-политическими институтами II в. А военная организация, формально сохраняя черты гражданского ополчения, уже реально отделилась от общественной структуры. Это породило, с одной стороны, кризис общинного милиционного комплектования военных сил, с другой — снижение уровня военной тактики, что вызвало к жизни реформы Гракхов, направленные на сохранение и расширение традиционного воинского контингента - свободного крестьянства (App. B.C. I.11.1), и Гая Мария.

Однако греческий историк заметил и добросовестно отразил в своем сочинении ряд особенностей современного ему римского войска. Те из граждан, чей ценз превышал 10 тыс. драхм (100 тыс. ассов), прибавляли к остальным доспехам вместо нагрудника кольчугу (Ро1уb.VI.23.15). Но эта сумма считалась цензом 1-го разряда по реформе Сервия Туллия (Liv.1.43.1; Dionys.IV.16.2; Cic.Resp.II.21.38), следовательно, некоторые пережитки центуриатной системы оставались и в манипулярном войске. Заметим, что Полибий ничего не упоминает о возрасте этих “счастливцев”, которые могли встретиться даже среди триариев, что противоречит принципам сервианского строя.

В науке давно отмечена двойная структура манипула, который таким образом не мог быть первичной структурной единицей. По Варрону (LL.V.88), формально таковыми были две составлявшие его центурии, имевшие каждая своего знаменосца, центуриона и опциона (ср. Polyb.VI.24.6-8) с одинаковой властью, хотя на практике манипулом командовал центурион первой центурии (centurio prioris centuriae) (Liv.VIII. 8.16-18; XLII.34). Тем не менее при описании реальных кампаний III-II вв. до н.э. в источниках не прослеживаются какие-либо упоминания о военном значении этих центурий. Они никогда не дeйcтвуют автономно и даже в манипуле не отделены друг от друга. Но само размещение их рядом по фронту, а центурионов по флангам (Polyb.VI.24.8) говорит о том, что в более ранние времена они играли самостоятельную военную роль. Саллюстий сообщает, что Марий в Югуртинскую войну ежедневно распределял скот для прокорма поровну по центуриям и конным турмам (Iug.91.1). Но в остальном он оперирует “когортами”, “манипулами” и т.д. (Ibid.87.1; 90.2; 99.1; 100.4). Тем примечательнее его упоминание о центуриях, сохранивших, судя по всему, важное административное значение, выявляющееся, когда речь идет о распределении продовольствия, и, возможно, добычи. Иначе говоря, даже в марианском войске центуриатное деление не только сохранилось как формальная традиция, но и удержало за собой ряд реальных функций.

Примечательно, что и Авл Геллий (ХVI.4.6), приводя замечание Цинция о том, что в легионе (имеется ввиду марианский легион) насчитывается центурий — 60, манипулов — 30, когорт — 10, начинает описание его вертикальной структуры именно с центурий. Тем самым подчеркивается, что в войске любого времени они занимали определенное, освященное традицией, стабильное место и оставались его основной структурной единицей.

Можно ли считать, что “Полибиевы” центурии восходят именно к сервианскому устройству, а не к реформе центуриатных комиций во второй половине III в.? Как уже говорилось (см. гл. II), по этой реформе количество центурий было приведено в тесное взаимодействие с территориальным делением Рима на 35 триб. Кстати, со времени консульства М. Курия в 275 г. трибы стали основой набора войск (Val.Max.VI.34; Nonius. P. 28L). По реформе, все пять цензовых разрядов начали выставлять равное количество “политических” центурий (70), вместе с 18 всадническими и 5 ремесленными их стало 373. Но эти цифровые данные не имеют ничего общего со стандартным числом центурий в легионе. Более того, пореформенные центурии носили чисто политический характер в отличие от войсковых, оставшихся пережитком более древней эпохи, как и конные турмы из 30 человек во главе с тремя декурионами каждая.

Однако вопрос о тождестве войсковых “Полибиевых” центурий с сервианскими также пока открыт и вызывает разногласия в историографии, где до сих пор живуча точка зрения о невозможности применить 193 “сервианские” центурии в войсковой практике. Тем не менее выше было показано, что раннереспубликанское войско комплектовалось именно на базе этих центурий, которые формировали свои военные отряды. Но прежде чем обратиться к конкретным сообщениям традиции о центуриатном войске, необходимо рассмотреть единственное полное описание войска, точнее легиона, помещенное Ливием под 340 г. Оно интересно поразительным сходством с Полибиевым, но написано явно самостоятельно и на основе каких-то конкретных данных.

Ливий передает, что “прежде войска строились фалангой” наподобие македонской, но впоследствии были образованы боевые линии из манипулов (postea manipulatim structa acies coepit esse) (Liv.VIII.8.3). Войско было разделено на множество рядов (или отрядов) (in plures ordines instruebantur). Каждый отряд (а по контексту ordo скорее именно отряд, а не шеренга) насчитывал 60 воинов, двух центурионов (!) и одного знаменосца (ordo sexagenos milites, duos centuriones, vexillarium unum habebat: примечательно, что Ливий употребляет здесь термин vexillarius, а не signifer, как обычно: ibid. 8.4; хотя текст в данном месте испорчен). Первую линию занимали гастаты, распределенные в 15 манипулов, которые располагались друг от друга на небольшом расстоянии. Причем по 20 чел. из каждого манипула были легковооруженными (leves milites), т.е. имели только два копья — hasta и gaesa, а остальные носили длинные щиты (scutati). За ними следовали 15 манипулов принципов, все со щитами и тяжелым вооружением (maxime armis). Эти 30 манипулов Ливий называет antepilani, так как тотчас же вслед за их значками (sub signis) располагались другие 15 отрядов (ordines), которые в свою очередь были поделены на три части, состоящие уже не из манипул, а из “знамен” — vexillum.

До сих пор схема Ливия в основном совпадает с Полибиевой, но далее начинаются разногласия. Первую вексиллу Ливий называет триариями. Она состояла из отборных ветеранов. Вторую он именует рорариями. Она была составлена из людей менее сильных и более молодых. Третья — акцензы, наименее надежный отряд (неясно только, по возрасту или по храбрости). Они занимали последнюю линию (acies). Далее Ливий описывает тактику этого войска (8.9-10): битву начинают гастаты, в случае неудачи они отходят назад через интервалы между отрядами. Поскольку Ливий применяет здесь слово ordo, а не “манипул”, то логично видеть в них отдельные отряды, а не сплошные ряды, которые обозначаются acies. Последней надеждой легиона, как известно, были триарии, которые во время боя ожидали своей очереди “под вексиллами”, стоя на одном колене. Здесь Ливий опять-таки употребляет термин не signum, a vexillum. Всего в набранном для войны с латинами в 340 г. войске Ливий насчитывает четыре легиона по 5 тыс. пехоты (по Полибию, это полный легион) и 300 всадников в каждом, не говоря уже о союзниках (VIII.8.14).

Итак, представленная Ливием схема легиона имеет немало общего с описанием Полибия. Правда, последний не упоминает рорариев и акцензов, а Ливий — велитов. Едва ли можно отождествить с велитами leves milites, хотя Фест (P.83L) характеризует так ферентариев ( ferentarii levis armaturae pugnatores). Но располагались они в задних рядах и были пращниками, у Ливия же leves milites входят в манипулы гастатов и их всего 300 чел. Кроме того, их вооружение отличается от остальных лишь отсутствием щита scutum, но зато они носят два тяжелых (хотя и метательных) копья. Это наводит на мысль об архаичности подобного деления. В манипулярном легионе каждый воин автономен, он — и метатель копья, и рукопашный боец. А различие в вооружении у Ливия более типично для фаланги с делением воинов на копьеносцев и щитоносцев, тем более что Ливий не сообщает, где именно стояли leves milites. Вероятно, они занимали первые ряды, а их прикрывали щитоносцы. Едва ли здесь можно видеть оплошность Ливия, тщательного в остальных деталях. Более логична ассоциация их с антесигнанами (Veget.II.15; III.14.20; Dionys.IX.50.3). Наконец, Полибий упоминает категорию триариев в аналогичном амплуа, но характер их построения и объединение с рорариями и акцензами у Ливия необычны.

Все это приводит к разногласиям в историографии относительно достоверности реконструкции Ливия. Например, М. Тянава, уверенный, что данные Ливия и Дионисия отражают структуру центуриатных комиций III в., игнорирует сведения о рорариях и акцензах и выделяет в особый разряд велитов, но ставит их в отличие от Полибия на четвертое место. А. Тойнби был уверен в аутентичности Ливиева описания легиона, а Дж.Самнер приводит ряд аргументов против того, что такой легион когда-либо существовал в действительности. Он сомневается в наличии в нем полутораста центурионов, реальности объединения акцензов в вексиллы, а также в возможности добавления 15 tripartite ordines (т.е. 45 отрядов) к 30 “нормальным” манипулам. Следовательно, согласно Самнеру, пассаж Ливия — не более чем реконструкция, призванная установить какую-либо связь между новым военным порядком и категориями цензовых разрядов.

Действительно, пять линий этого легиона можно было бы соотнести с пятью разрядами Сервиевой конституции. Но следует учесть, что легковооруженные воины 4-5-го разрядов никогда не сражались в боевых рядах. В свое время А. Розенберг обосновал точку зрения, что акцензы принадлежали к 5-му разряду и придавались центуриям первых имущественных классов. Ливий отмечает, что к 5-му разряду добавлены in his accensi, cornicines tubicinesque, in tres centurias distributi (I.43.7). Ясно, что они едва ли могли занимать отдельный ряд, тем более не в комициях, а в боевых порядках.

Это вытекает и из уже цитированного фрагмента Феста, в котором Фест отмечает чисто вспомогательный характер акцензов и перечисляет их среди приписанных к войску (к цензу легионов) неимущих граждан, которые сражаются явно вне боевых порядков даже невооруженными (inermes) или только с камнями и пращами. Варрон (LL.V.82) дает понять, что они были также и в коннице.

Фест, как и Ливий и Варрон, ничего не сообщает о вооружении рорариев, подчеркивая только их способ сражения — до рукопашного боя (antequam acies coirent) в мелких стычках (in modum rorantis tempestatis). По Варрону (LL.VII.58), рорарии скорее просачиваются, чем обрушиваются (ante rorant quam pluit). He исключено, что он подразумевал “просачивание” рорариев через интервалы между манипулами из задних рядов перед стычкой? Отождествление их с ферентариями на основании их перечисления подряд едва ли оправдано. Если ферентарии мечут камни с какого-то расстояния, то рорарии ввязываются в рукопашные стычки явно рассыпным строем. Ливий передает, что они либо выбегали вперед между антепиланами (=leves milites?), поддерживая часть гастатов, либо же быстро отходили за триариев (VIII.9.14), что более характерно для фаланги, сквозь тесные ряды которой рорарии не могли отступать. Но действовали они как самостоятельный род войск, что в корне отличает их от велитов, которые входили в манипулы пехоты и сражались лишь против легковооруженных воинов противника.

Наконец, следует отметить, что ряды описанного Ливием войска 340 г., в отличие от центуриатного, сформированы не по имущественному цензу, а по возрастам. Воины с наибольшим вооружением, принципы, стоят во второй линии, а не в первой. Вооружение триариев полностью идентично вооружению других воинов. Но вопреки уверенности П. Коннолли, ни одна из категорий не имеет на вооружении пилум, из чего можно заключить, что для всех категорий воинов, несмотря на отмеченную историком замену фалангитского щита clipeus на продолговатый scutum, реформы наступательного вооружения еще не произошло.

Немалые затруднения вызывают приведенные Ливием цифры. Историк здесь впервые столь скрупулезен. Для его обычного изложения это не характерно, и можно предположить, что он пользовался какими-то аутентичными источниками и не слишком тщательно их согласовал. Прежде всего, что следует понимать под термином ordo, численность состава которого определяется в 60 чел. при двух центурионах? Самнер безоговорочно соотносит их с манипулами, подразумевая тех же двух центурионов для каждого из 30 манипулов гастатов и принципов. Однако у Ливия ordo имеет не два, а одно знамя в отличие от манипула (Polyb.VI.24.7). Кроме того, заявляя о делении войска вообще на ordines, Ливий уже в следующем предложении говорит о манипулах гастатов и принципов, никак не соотнося их друг с другом, а затем вновь применяет это слово к отрядам тpиapиeв и т.д. Вспомним также, что словом ordo обычно обозначает как “ряд”, “шеренга”, так и “отряд” и еще конкретнее “центурия”, но никогда манипул. Состав 60 чел. характерен именно для центурии, а центурион всегда имел помощника-опциона, что могло вызвать оговорку Ливия. Кстати, Полибий перечисляет соподчинение войсковых единиц аналогично Геллию: ordo, manipulus, vexillum (VI.24.5; ср. Gell.ХVI.4.6), у которого на первом месте стоит именно центурия. Любопытна терминология Ливия: говоря о постепенном переходе римлян к манипулярному делению войска, он тут же добавляет: “Позднее возникли и более дробные подразделения” (postremo in plures ordines instruebantur) (VIII.8.3). Из этого следует, что ordo не просто отряд, а именно центурия, которая была стержнем боевого построения войска. Таким образом, 60 центурий гастатов и принципов образуют контингент в 3 600 чел.

Сложнее обстоит дело с последними рядами. По Дж. Самнеру, их занимали 45 центурий. Он соотнес 15 ordines с вексиллами, состоящими каждая из трех частей. В том же духе трактует это темное место Ливия П. Коннолли. Он определяет состав каждой вексиллы в 60 чел. с двумя центурионами и одним знаменем и насчитывает всего 45 таких отрядов. Правда, остается неясной связь их с вексиллами Ливия (из 186 чел.) и реконструируемым им же составом манипулов принципов и гастатов (60 чел. из двух центурий по 30 чел.). Кроме того, общая численность воинов в вексиллах должна была дocтигнуть 2 700 чел.! Но поскольку ordo у Ливия — это все же центурия в 60 чел. (ссылка Коннолли на состав центурии триариев в 30 чел. не убедительна), то пресловутые alii quindecim ordines можно рассматривать как 15 центурий, объединенных в пять вексилл по 186 чел. каждая. Если вычесть рорариев и акцензов, то количество триариев вполне соотносится со стандартным числом их в легионе (600 чел.). Тем не менее общее число пехотинцев отнюдь не вполне совпадает с обычной численностью манипулярного легиона в 5 тыс., как определяет ее здесь же сам Ливий (VIII.8.14). Бросается в глаза, что о структуре конницы он ничего не сообщает.

Но путаница в цифрах свидетельствует скорее о достоверности источников Ливия. Для нас же важна не столько его точность, сколько отражение в данном описании некоего процесса в развитии римского войска. Как Ливий приписывал Сервию Туллию создание всего центуриатного строя, явившегося плодом длительной эволюции, так и при описании войска 340 г. он мог соединять разные этапы перехода от центуриатного войска к манипулярному. Несмотря на наличие манипулов, базой построения войска остаются явно центурии. Даже гастаты начинают битву только после того, как все войско построится по центуриям (VIII.8.9): ubi his ordinibus exercitus instructus esset), а при их поражении принципы принимают их in intervalla ordinum, причем отступают они не за триариев, а в промежуток между триариями и принципами, и лишь в крайних случаях они все вместе отходят за ряды триариев. Последние, таким образом, как бы отделены от основного воинского контингента и предстают скорее в виде готового к бою резерва (см. ниже).

Велитов Ливий здесь вообще не упоминает, равно как и о каком-либо участии легковооруженных в начале битвы. Правда, по сведениям источников, велиты появились только в 218 г. Ливий и Фронтин передают, что, так как римляне не могли равняться с кампанскими всадниками, то центурион Квинт Невий в войске консула Фульвия Флакка придумал следующее: он выбрал из всей армии наиболее сильных легких и проворных юношей, снабдил их круглыми щитами меньшего размера, чем конные пармы, и по семь дротиков длиной в 4 фута с железными наконечниками, и упражнениями приучил вскакивать и быстро соскакивать на лошадей позади всадников. При нападении вражеской конницы велиты спрыгивали внезапно с лошадей и осыпали противника градом дротиков, обеспечивая победу римской коннице. Впоследствии было решено иметь таких легковооруженных велитов и в легионах. Может быть, до этого их роль играли ударные силы копьеносцев из гастатов (leves milites).

Хотя подтверждений этому найти не удается, само предположение заслуживает пристального внимания. Вероятно, врага атаковали сомкнутым строем центурий, а не разомкнутыми манипулами, как полагал еще Ф.Эдкок, основываясь на том, что фаланга противника не могла, не нарушив строя, проникнуть в интервалы между манипулами. Но в таком случае трудно объяснить странный порядок ротации боевых линий, так не похожий на манипулярный. Кроме того, Ливий подчеркивает, что построение линиями у латинян было аналогичным римскому (VIII.8.15). Сражение у него начинается с поединка двух примипилов триариев, которые возглавляли одинаковые центурии (ordines) (VIII.8.18), что ассоциируется с практикой VI — начала V в. Характерна оговорка Ливия о том, что гастаты в первом ряду строились distantes inter se modicum spatium (т.е. почти вплотную друг к другу). По смыслу ее можно отнести и к манипулам, и к гастатам в манипулах. Первое понимание подтверждает реконструкцию П. Коннолли манипулярной тактики (см. схему): перед боем центурии ргior и posterior строились одна за другой, чтобы дать проход велитам; затем центурия posterior поворотом налево выдвигалась вперед и закрывала интервал с соседним манипулом, образуя сплошной фронт; при провале атаки центурия posterior по команде центуриона совершала поворот кругом и налево и занимала позицию позади первой центурии, открывая интервалы, и таким порядком весь манипул втягивался в тыл через интервалы манипулов принципов, выстроенных аналогичным образом, после чего центурии принципов совершали тот же самый маневр. Такая реконструкция значительно убедительнее и жизненнее, чем у Г. Дельбрюка, теоретизировавшего на тему автономного втягивания отдельных манипулов принципов в интервалы первой линии для замены разбитых манипулов гастатов. Рассуждая о сложности удержания управляемости войсками в битве, Дельбрюк даже не замечал практической абсурдности его схемы. В то же время вариант Коннолли предполагает обеспечение полного управления частями легиона с помощью четких команд военачальника, трибунов и центурионов каждого манипула и несложных маневров. Не будем забывать и ту существенную роль в управлении войском и выполнении им команд, которую играли горнисты и трубачи (cornicines et tubicines), подавая соответствующие сигналы. Не случайно по реформе Сервия они выделены в отдельные цензовые центурии и приданы 5-му разряду (Liv.I.43.7). Возвращаясь к построению гастатов, отметим такую возможность: воины в манипуле стояли тесно друг к другу (около 90 см), что было характерно для фалангового строя. Добавим, что и консулы у Ливия возглавляли фланги, а построение триариев тесными рядами с воткнутыми в землю копьями довершает сходство с фалангой.

Есть все основания утверждать, что в середине IV в. манипулярный строй еще не оформился окончательно. Строй триариев был явно сколком старого боевого порядка, еще сохранявшего свое военное значение, как в свое время всадники в рамках Сервианской конституции. Притом, как можно заметить, Ливий не сообщает, что триарии были самыми старыми по возрасту, но лишь говорит об их принадлежности к ветеранам (это не одно и то же).

Существование вексилл вполне объяснимо, по крайней мере для триариев. Не исключено, что вексиллы представляли собой переходное звено в формировании войска между центуриатным и манипулярным типами построения. Они могли объединять по три и более центурии и, таким образом, быть протяженнее по фронту, чем манипулы, а сражались скорее в сомкнутом строю. Но это уже была структура более гибкая, чем нерасчлененная фаланга. Время замены фалангового щита clipeus на scutum датируется обычно временем войны с Вейями (начало IV в.) и так называемых “реформ Камилла”. Они заключались во введении жалованья воинам (Liv.IV.59.11; V.7.12) и круглогодичной службы (V.2.1-2; 4,5), a также в возникновении отрядов всадников equo privato (V.7.5-7) и в структурных нововведениях (легионное деление) (VI.22.8). Все это изменило характер комплектования войска и явилось прологом к переходу к манипулярному строю, первым шагом к которому, несомненно, стало членение войска на вексиллы или другие достаточно дробные самостоятельные подразделения, которые Ливий нередко называет “когортами” (например, VI.24.2). В них отпала необходимость в вооружении тяжелым фаланговым щитом, что и отметил Ливий.

Полагают, что окончательное утверждение манипулярного строя завершилось во время Самнитских войн и под влиянием тактики самнитов, описанной Ливием (VIII.38.7-12; IX.27.7-13; 31.15; 32.5-9). Именно после изложения реформ Аппия Клавдия Цека 312 г. Ливий повторяет характеристику манипулярного строя и его отличия от фалангового: “Оба войска состояли из тяжеловооруженных и соблюдали ряды, но если фаланга македонян неповоротлива и однородна, то римский боевой порядок подвижен, ибо составлен из многих частей и может при необходимости без труда и разомкнуться, и снова сомкнуться” (IX.19.8).

Итак, данные Полибия и Ливия позволяют выявить основу формирования структуры римского войска. Ею всегда оставалась центурия, возникшая со времени реорганизации войска при Сервии Туллии (середина VI в.). На протяжении V в. происходит совершенствование центуриатного войска, но еще в середине IV в. центурии как военные единицы выявляются в свидетельствах Ливия.

roman-glory.com

Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға