О чем молчат журналисты? Какие эмоции скрываются за объективными фактами
«Представляя собой эффективный канал коммуникаций между властью и народом, средства массовой информации могут и должны поднимать насущные проблемы, но делать это нужно с большой гражданской ответственностью», - обратился к журналисткому сообществу в своем выступлении Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев.
Он подчеркнул значимость работы СМИ в судьбе каждого казахстанца и страны в целом. По долгу службы журналистам приходится видеть многое и бывать в самых разных и неожиданных, порой даже опасных местах. На первый взгляд может показаться, что это очень циничная профессия. Однако журналисты тоже люди. И несмотря на огромный поток информации, некоторых своих героев и их истории запоминают на всю жизнь и нередко выносят из них уроки. Корреспонденты ведущих СМИ Казахстана поделились своими впечатлениями о самых запоминающихся в их жизни съемках.
Денис Храмов, Тараз.
- Денис, в чем сложность и опасность профессии журналиста?
- Я работаю оператором на телеканале, но иногда пишу журналистские материалы на республиканские информационные агентства. За долгие годы операторской и журналистской деятельности я видел много чего необычного. В последние годы нам «посчастливилось» побывать в Арыси. Мы жили там неделю. Еще очень запомнился поселок Байзак. Это были самые страшные и опасные съемки.
Одна из самых последних впечатляющих съемок происходила в Байзакском районе, в войсковой части, которая находится в селе Кайнар. Это было вечером. Мы делали какой-то материал, когда позвонили люди и сообщили, что что-то горит. Мы поехали, предполагая, что горит дом, потом решили, что это пожар на газозаправочной станции, а в итоге выяснилось, что это горела войсковая часть.
Дороги были все оцеплены, мы оставили машину на каком-то перекрестке и вдоль железной дороги пошли пешком в сторону войсковой части, чтобы снять более интересную "картинку" поближе.
- Страшно было?
- А как же?! В этот момент понимаешь, что ситуация не под твоим контролем. И в любой момент в тебя может прилететь снаряд или осколок. Когда уже начались мощные взрывы, нас начало прям отбрасывать взрывной волной назад. Было такое ощущение, будто все органы внутри дребезжат. Тогда мы поняли, что ближе уже подходить не стоит и поехали в обратную сторону, начали работать в больнице, на выезде из населенного пункта снимали, как бежали люди. Потом всю неделю ездили в эту войсковую часть, записывали интервью, ходили в бронежилетах и касках в жару.
Также я был на разных операциях опять-таки благодаря моей операторской деятельности. Мне приходилось быть на кесаревом сечении, был на операции на открытом сердце у Джошибаева. Это была очень длительная операция. Я видел, как делают искусственный кровоток, останавливают сердце, проводят различные манипуляции, потом снова его запускают.
Также мы летали на вертолетах. Наверное все журналисты летали на вертолетах. В основном это съемки с представителями ДЧС по состоянию размытых трасс, по паводкам, по пожарам.
Нередко снимаем сюжеты и о гибели людей. Такие съемки почему-то всегда надолго остаются в памяти.
Однажды мы снимали материал о девушке, которая была единственным ребенком в семье. Родители у нее были сотрудниками правоохранительных органов. Они строили дом, что-то там пристраивали, готовились, что дочка закончит университет, будет свадьба и так далее. В общем, готовились к будущим хорошим переменам.
Так вот эта девушка ехала из Алматы домой в Тараз на попутке с семейной парой. В последний раз, когда она позвонила своей маме с трассы, она сказала, что муж и жена, которые сидели впереди, очень сильно ругаются. В результате машина влетела в отбойник, и девочка погибла. Супругов выкинуло из автомобиля во время столкновения, а девушка, видимо, сидела в середине и ее прошило насквозь.
Когда мы приехали с этой съемки, мы буквально все рыдали. Дело в том, что отец этой девушки поставил в кухне фото своей дочери, а к месту ДТП он каждый день, независимо от времени года, приносил маленькие мандаринки. Это было очень трогательно, и невозможно было сдержать слез, когда видишь, как суровый, состоявшийся полицейский в возрасте так трепетно хранит память о своем ребенке.
Нередко бывают трагические съемки. Особенно когда гибнут дети, потом очень долго об этом думаешь. Взрыв дома у нас был в Таразе. Мы были там на съемках. Нужно быть совершенно черствым человеком, чтобы не воспринимать такое близко к сердцу. Но от этого никуда не денешься, такая у нас работа.
В драку на нас кидались ни раз, и разбивали камеру. В основном это бывает на отработках с полицией, во время походов по всяким злачным местам и заведениям. Однажды на съемках сюжета о невыплате заработной платы сотрудникам, на одном из заводов на нас накинулась администрация и разбила нам камеру. Такое часто бывает. Иногда угрожают, не без этого.
- Что же тогда держит в журналистике?
Бывает и тяжело, и страшно, но все это перекрывают позитивные интересные моменты в нашей работе, которых тоже достаточно.
Я бы хотел поездить поснимать что-то вроде National Geographic, всяких жучков-паучков, а людей мы и так снимаем каждый день. Снимали и известных личностей Казахстана – Токаева, Назарбаева, премьер-министра. Какие-то суперзвезды зарубежные к нам не приезжают.
Сауле Байгалиева, Нур-Султан.
- Сауле, какие истории за все время работы журналистом Вам запомнились больше всего?
- Меня очень тронула история одной семейной пары, которая 14 лет мечтала о ребенке. Женщине был уже 51 год. Она практически отчаялась, но все равно не хотела сдаваться и, наконец, забеременела, и благополучно выносила ребенка, девочку. Конечно же, это было ЭКО и далеко не первая попытка. И вот, на этот раз, все получилось. Сама мамочка стеснялась давать интервью, говорила, что ей очень стыдно, что в ее возрасте все уже внуков нянчат, а она только родила первенца.
Этот материал я предложила руководителю республиканского информационного портала, на котором работала фрилансером. Руководитель сначала не хотела брать, сказала, что это вполне рядовой случай. Но потом все же согласилась и этот материал собрал несколько десятков тысяч просмотров, люди писали много комментариев, желали здоровья маме и малышу.
Мне очень запомнилась история мальчика Алимжана. Он родился 6-го июля, когда все казахстанцы праздновали День столицы. Врачи тоже отмечали праздник и, по словам роженицы, как-то отвлекали их от праздничного застолья. При рождении Алимжану перекрутили головку в противоположную сторону. Он стал инвалидом. Но врачи об этом ни родным, ни матери ребенка не стали сообщать. Мать не понимала, что происходит с ее сыном. Ведь мальчик родился здоровым, улыбчивым малышом. Однако по мере роста и взросления превращался в «овощ».
Визуально были все признаки ДЦП. Причины заболевания были неизвестны. Только в Израиле медики после обследования сообщили, что виной всему была родовая травма. К тому времени мальчику было уже около пяти лет, если не ошибаюсь. Словом, если бы не настойчивость и упорство матери, все продолжали бы считать, что ребенок родился с инвалидностью. Меня глубоко потрясла эта история. Вроде бы все раскрыли, мать подала в суд на роддом, суд признал вину медиков. Но, как часто у нас это бывает, всю вину «повесили» на акушерку, хотя руководила родами дежурный врач-неонатолог. Насколько я помню, ущерб по суду в размере 17 млн тенге пострадавшей семье выплатили. Но Алимжану эти деньги уже не помогли. За месяц до этого мальчик скончался в Тайланде во время подготовки к очередной операции, на которую семье не хватило денег. Мама Алимжана хотела вернуться в Казахстан, чтобы собрать недостающую сумму, но мальчик умер прямо в больнице, не успев уехать домой.
Роддом после придания огласке этой истории закрыли. Хотя в нем накануне сделали капитальный ремонт. Глядя на особенных деток я теперь всегда задумываюсь - сколько из них стали инвалидами по халатности врачей? Сколько из них, будь врачи более ответственными в такой момент, как рождение человека, могли бы жить полноценной жизнью?
А мать после этой истории открыла благотворительный фонд «Алимжан жолы» - «Путь Алимжана». И помогает таким же деткам и их мамам.
Я нашла информации в городском суде в Семее. Увидела, что женщина отсудила у роддома 17 миллионов, и меня заинтересовали причины этого иска. Спустя некоторое время после моей публикации, этот роддом закрылся. Я не знаю, сыграл ли мой материал в этом какую-то роль или помимо этого случая там еще что-то подобное происходило. Но в любом случае, о таких историях умалчивать нельзя, ведь это праздничное застолье стоило жизни ребенку.
Айым Амрина, Караганда.
- Айым, были ли в Вашей работе такие случаи, о которых Вы жалеете?
- Со мной произошла история лет 7 назад, которая заставляет меня до сих пор испытывать чувство вины. Я ездила на съемку в один поселок. Был анонс, что в этом поселке откроется школа с мини-центром после ремонта. Это была очень маленькая школа.
Тогда директор этого учебного заведения рассказала мне, что ремонт у них произведен, но документы еще до конца не подписаны, здание после ремонта еще не приняли. Она переживала, что открытие уже на носу, здание сдают в эксплуатацию, а на самом деле по документам было что-то не в порядке. Да и сама директор, если не ошибаюсь, тогда еще была не назначена на эту должность и находилась там на птичьих правах.
Я написала материал о том, что в таком-то районе школа открылась фиктивно. Сразу после выхода материала мне стали поступать звонки. Звонили с районного акимата, они обращались в редакцию и требовали опровержения, что я все это выдумала. Звонила и сама директор, у которой я брала интервью. Она опровергала свои же слова и сказала, что она мне ничего этого не говорила. Но у меня была диктофонная запись интервью, которая все подтверждала. Эти люди отрицали даже то, что они меня видели. Ко мне поступали угрозы, в том числе и личного характера. На меня пытались надавить, чтобы я убрала этот материал, либо сделала опровержение. Это был скандал на уровне области и даже республики, так как этот материал вышел на республиканском портале.
После ряда угроз я позвонила той женщине, у которой брала интервью, спросила, чего она от меня хочет и включила ей запись с диктофона, где она сама говорила все то, о чем я написала. Она сразу расплакалась в трубку, сказала, что ее уволили, а у нее трое или четверо детей, что только из-за одного этого материала у нее вся жизнь пошла наперекосяк. Кого-то из районного акимата тоже тогда наказали, насколько я помню.
После всего этого мне стало так жалко эту женщину – директора школы. Казалось бы, я хотела показать, насколько районные власти, работники акиматов заврались, хотела показать истинную картину происходящего, что здание еще не готово к вводу в эксплуатацию, показать все недоделки, а в итоге пострадал человек, который в этой истории, можно сказать, ничего и не решал. Эта история стала уроком для меня. Впредь, когда я пишу материал, я задумываюсь заранее, как мой материал может отразиться на спикере, переспрашиваю, действительно ли он согласен с тем, что говорит, и согласен ли он на публикацию этой информации. Конечно, не всегда так получается. Но мне не хотелось бы, чтобы я как-то негативно повлияла на чью-то судьбу.
Иногда ко мне приходила мысль, что я могла в принципе и не писать об этом и никому от этого не было бы хуже, и эта женщина продолжала бы работать директором этой школы.
Очень запомнились съемки похорон людей, которые погибли в результате взрыва пятиэтажного дома в поселке Шахан. Я очень сильно переживала по поводу этой истории. Присутствовала на похоронах. Тогда погибло 9 человек, в том числе дети. Среди погибших была женщина и ее 6-месячный сын. Родственники рассказывали, что эта женщина мечтала о ребенке около 8 лет. Но у них с супругом никак не получалось. А когда наконец чудо случилось, прожил этот долгожданный мальчик совсем недолго. Его похоронили с мамой в одном гробу.
Эта трагедия произошла 1 января, как раз в дни празднования Нового года. Из-за отсутствия центрального отопления в поселке люди топили печки, «буржуйки» и произошел взрыв. Снесло несколько квартир в одном подъезде.
Похороны были прямо на площади в поселке. Эти маленькие гробики до сих всплывают в моей памяти. Похороны были очень тяжелыми в моральном плане. Я не люблю снимать похороны. Это такой момент, когда люди обнажены в своем горе, а ты тут со своей камерой снуешь туда-сюда, и пытаешься собрать информацию и внутри такое чувство вины возникает перед этими людьми за то, что у тебя такая профессия. С одной стороны, ты делаешь свою работу, с другой стороны, вряд ли кто-то хочет, чтобы его снимали, когда у него такое горе. Эти моменты мне очень не нравятся в моей профессии, но от этого никуда не деться.
Такие моменты запоминаются на всю жизнь и остаются в твоем сердце. Особенно когда гибнут дети, и ты видишь этих маленьких ангелочков в маленьких гробиках. Мне тогда было очень тяжело, не говоря уже о родственниках погибших.
С годами и с накопленным опытом учишься некоторым вещам в журналистике. Я, например, стараюсь не писать фамилии героев, особенно отрицательных. Раньше я указывала фамилии, когда писала про осужденных, даже когда приговор еще не вступил в законную силу. Но однажды со мной случилась одна история, которая заставила меня более осторожно подходить к публикации фамилий.
Я написала материал по приговору суда, вступившего в законную силу про одну криминальную историю. Это был обычный рядовой материал. Но после него в редакцию позвонила девушка. Ее соединили со мной. Она плакала и говорила, что я написала в этой истории про ее отца и теперь все ее узнают, на нее обрушилась дурная слава, которой она не заслужила, так как сама она ничего плохого не делала. Вся эта история, видимо, очень сильно отразилась на ее личной жизни. Как раз в тот момент она собиралась замуж, а тут родственники жениха узнали всю эту подноготную. Она плакал и спрашивала, как ей дальше жить. У нее была истерика, она пыталась угрожать мне.
- После этого Вы сделали какие-то выводы для себя?
- С тех пор я стараюсь не указывать фамилии, даже самых отъявленных, жестоких маньяков, убийц. Ведь у любого из этих персонажей, как правило, есть родственники, которые ни в чем не виноваты, но они могут от этого пострадать.
Еще запомнился суд, когда судили женщину и мужчину. Они сожительствовали. С ними проживала двухлетняя дочь этой женщины. Они проживали в дачных массивах. И вот однажды возвращаясь из города с подработки, они уже свернули в этот дачный поселок и тут малышка стала жаловаться на то, что она устала и не может дальше идти. И эти люди оставили ее зимой на морозе одну на полпути и пошли домой. Вспомнили о ребенке они уже спустя какое-то время. А когда вернулись, малышка была уже мертва.
Эта история поразила меня своей жестокостью. Я увидела, насколько могут деградировать люди из-за алкоголя. Я никогда не забуду глаза этой матери и ее сожителя, лишенные всякого смысла.
Фото из архива спикеров
