Казахстан VS Саудовская Аравия: В чем главное отличие нефтяных держав
Ислам остается в аравийских обществах, и, в первую очередь, в саудовском, доминирующей традиционной силой
Ислам остается в аравийских обществах, и, в первую очередь, в саудовском, доминирующей традиционной силой. Он пронизывает социально-политическую структуру, которая сложилась по его канонам, систему права, быта, социальной психологии. Аравийское общество всегда было и по сей день остается достаточно неоднородным в области религиозной принадлежности жителей. В каждой из монархий имеется господствующая религиозная община, не обязательно составляющая большинство населения, и одна или несколько подчиненных, а иногда и угнетаемых общин. К первым повсеместно относятся суннитские общины: ваххабитская в Саудовской Аравии и Катаре, маликитская в Кувейте, ОАЭ и Бахрейне. Шииты—имамиты, а также карматы (исмаилиты) составляют вторую группу.
Существенное значение имеет и принадлежность к одному из религиозных толков - мазхабов. Господство того или иного религиозного толка в различных районах Аравии накладывало свой отпечаток на социальный статус человека в обществе. Ханбалитский толк (в его ваххабитской форме) господствовал в Неджде, маликитский — среди оседлого, в основном городского населения побережья Персидского залива. В Хиджазе и Асире вплоть до их завоевания Ибн Саудом в 1925 и 1926 годах соответственно преобладали шафииты. Несмотря на продолжительное официальное господство ваххабизма, жители этих районов до сих пор сохраняют духовную привязанность шафиизму. Что касается имамитского шиизма, то он преобладал в земледельческих оазисах восточного побережья Аравии, включая Бахрейн.
Кроме того, еще не изжит былой сепаратизм племен, являющийся одной из серьезных угроз внутренней безопасности в аравийских монархиях. Это относится, прежде всего, к Саудовской Аравии.
Другой внутренней проблемой являются иностранцы, составляющие значительную часть населения аравийских монархий Персидского залива. Уже к середине 1970—х годов доля иностранцев в общей численности населения аравийских монархий составляла: на Бахрейне — 20,7 процента, в Саудовской Аравии — 56,7 процента, в Кувейте — 52,6 процента, в Катаре — 58,9 процента, в ОАЭ — 69,5 процента. Всего к концу 1970—х годов в рассматриваемых пяти странах проживало 6,6 млн. их граждан и 4,7 млн. иностранцев, в том числе в Саудовской Аравии - 3,3 млн. В нефтяном секторе в этот же период (1975—1985 годы) доля иммигрантов возросла с 29 до 36 процентов, в то время как доля саудовцев сократилась с 22,3 до 20,4 процента. По данным на 1975 год, удельный вес занятых в малых нефтяных монархиях местных жителей также был чрезвычайно низким: в Кувейте — 19,4 процента, в ОАЭ — 22,3 процента, в Катаре - 18,4 процента, на Бахрейне - 21,3 процента.
В вопросе национальной структуры иностранной рабочей силы страны региона подразделяются на две группы. Кувейт и Саудовская Аравия, стремящиеся играть видную политическую роль в арабском мире, опираются в основном на импорт рабочих из арабских стран. Остальные аравийские государства предпочитают импортировать рабочих из неарабских азиатских стран — главным образом, из Индии и Пакистана. В конце 1970—х годов во всех нефтедобывающих странах Аравии, включая Саудовскую Аравию, появилась тенденция к расширению азиатской неарабской иммиграции, в значительной части даже немусульманской (из Южной Кореи, Филиппин, Таиланда и Тайваня). Языковой и культурный барьер, замкнутый в рамках землячеств образ жизни, минимум контактов с местным населением — все это дает властям некоторые надежды на сохранение внутренней политической стабильности.
Именно предотвращение и упреждение наихудших сценариев, таких, как иракская или иранская интервенция в Саудовскую Аравию, гражданская война в Саудовской Аравии и других аравийских монархиях, внутренние беспорядки в этих странах, является главным обоснованием особого внимания США к региону, апофеозом которого является постоянное военное присутствие США в зоне Персидского залива. Кроме этих угроз бесперебойным поставкам ближневосточной нефти на мировой рынок существует целый комплекс других угроз — от нерешенных региональных конфликтов и противоречий до экономической неопределенности и демографического давления в ближневосточных государствах.
Война в Персидском заливе после иракской аннексии Кувейта в 1990 году явилась демонстрацией того, насколько далеко готов пойти Вашингтон в деле защиты своих нефтяных и производных от них геостратегических интересов. Как признают в настоящее американские внешнеполитические эксперты, аравийские монархии Персидского залива являются дефакто американским военным протекторатом, базирующимся на целой системе официальных и неофициальных отношений. Уже на протяжении нескольких десятилетий Вашингтон осуществляет политику обеспечения внешней и во многом внутренней безопасности аравийских монархий, выступая в роли «регионального гегемона», причем американская вовлеченность в дела региона день ото дня возрастает.
Подходы Соединенных Штат Америки к обеспечению безопасности в зоне Персидского залива и на Ближнем Востоке в целом четко сформулировал министр обороны в администрации Клинтона Уильям Перри в документе Пентагона под названием «Стратегия безопасности США на Ближнем Востоке», принятом в мае 1995 года. В рамках этой стратегии было выделено три временно—функциональных фазы этой стратегии: вовлеченность, дальнейшее присутствие и быстрое реагирование. Составляющими стратегии являются поддержка партнерства с ключевыми государствами региона в деле обеспечения их безопасности и коррекция этого партнерства с учетом меняющейся обстановки, расширение экономических и культурных связей, а также продвижение мирного урегулирования проблем до того, как они перерастут в открытый конфликт. Кроме того, США подтверждают свое обязательство «обеспечить приверженность Ирана и Ирака международным нормам».
Следует отметить, что за прошедшие с тех пор несколько лет ввиду некоторого изменения глобальной и региональной ситуации и расклада сил, а также обострения внутренней ситуации в самих аравийских монархиях, Вашингтон распространил негласное обязательство обеспечить эту «приверженность международным нормам» на страны всех регионов, прилегающих к зоне Персидского залива. В целом, как отмечал бывший директор службы планирования политики министерства обороны США Залмай Халилзад, Вашингтон избрал для себя функцию «менеджера по вопросам безопасности» в данной зоне, напрямую управляющего всеми процессами, так или иначе затрагивающими военно—политические аспекты ситуации в регионе.
Важно отметить, что принятая на вооружение стратегия США предусматривает трехуровневый подход по обеспечению региональной безопасности. Во-первых, это содействие усилению возможностей аравийских монархий по национальной самообороне. Формально американское руководство стремится поддержать местные режимы, которые, как предусматривается, должны нести ответственность за собственную оборону. Во-вторых, Вашингтон продвигает систему региональной коллективной обороны, предусматривающей способность государств региона осуществлять взаимодействие между собой во время повышенной региональной напряженности.
В-третьих, американское руководство прилагает максимум усилий для расширения своих возможностей по предупреждению любых угроз серьезной дестабилизации обстановки в регионе и, в первую очередь, в южной части зоны Персидского залива.
Рассматривая эти уровни вовлеченности США в дела региона, следует отметить главные характеристики их практической деятельности по каждому из них. В плане содействия усилению национальной самообороны аравийских монархий Вашингтон до последнего момента ограничивался в основном консультативными функциями и продажей вооружений местным правящим режимам. В то же время многие американские эксперты отмечают, что подобные действия США были малоэффективны и, не обеспечив достаточного увеличения возможностей правящих режимов по самозащите, лишь вызвали усиление антиамериканских настроений. Антиамериканизм стал результатом недовольства местного населения, которое считает, что после войны в Заливе Вашингтон под давлением принуждал местные правящие режимы приобретать дорогостоящее вооружение в условиях обострения финансовых проблем в монархиях. Примерно схожий эффект имела вплоть до последнего времени деятельность Вашинггона и по содействию монархиям в деле укрепления региональной коллективной самообороны.
Более того, как считает американский исследователь Барбара Конри, «на деле политика США, возможно, больше подорвала, нежели укрепила региональное сотрудничество в области безопасности».
В целом, Вашингтон в последнее десятилетие не смог обеспечить решение таких вопросов, как урегулирование разногласий между аравийскими монархиями по вопросам нефтепроизводственных квот в рамках ОПЕК, политического противоборства, крупнейшим из которых является длительная враждебность между правящими династиями Катара и Бахрейна, территориальных споров (между Саудовской Аравией и Кувейтом, Бахрейном и Катаром, Саудовской Аравией и Катаром, Оманом и Объединенными Арабскими Эмиратами).
Именно разногласия в позициях монархий по вышеуказанным вопросам являются главным препятствием для сотрудничества между ними по обеспечению региональной безопасности.
Но самым важным является то, что стремление Америки на практике самостоятельно обеспечивать безопасность в зоне Персидского залива лишает правящие режимы аравийских монархий стимула к объединению усилий в этой области. То есть в местной правящей элите превалирует мнение, которое заключается в отсутствии необходимости сдавать свои позиции в спорных вопросах с географическими соседями на двустороннем уровне в условиях, когда США в случае необходимости обеспечат все необходимые инструменты коллективной системы безопасности. Помимо всего прочего, в этом заложена скрытая потенциальная угроза, заключающаяся в том, что США, в конце концов, могут оказаться заложниками своей политики, будучи втянутыми одной или несколькими сторонами в кризис, основанный на разногласиях между аравийскими монархиями.
По единогласному мнению американских экспертов, единственной эффективно работающей составляющей политики США в зоне Персидского залива является непосредственно обеспечение внешней безопасности аравийских монархий. Она состоит из нескольких элементов. Во-первых, это военное присутствие США в странах региона, снявшее угрозу агрессии извне. В целом, США не имеют официальных военных договоров и соглашений со своими союзниками из числа аравийских монархий, опираясь лишь на двусторонние соглашения о сотрудничестве по вопросам безопасности с Бахрейном, Кувейтом, Оманом, Катаром и ОАЭ. Формально Саудовская Аравия отказалась подписывать такового рода соглашение с США, однако де-факто американо-саудовские военные контакты, основанные лишь на неофициальных договоренностях, отличаются беспрецедентным для всего региона масштабом и интенсивностью.
Следует отметить, что аравийские монархии Персидского залива отказывают Америке в предоставлении своей территории для размещения американских военных баз. Основным способом американского военного присутствия в данной географической зоне является монтаж военного оборудования для использования американскими войсками в кризисных ситуациях, осуществляемый на основе двусторонних договоренностей. Так, после начала ирано-иракской войны, создававшей угрозу безопасности Саудовской Аравии, закупка Эр-Риядом пяти самолетов системы
«Авакс» сопровождалась заключением в 1981 году секретного соглашения о размещении на территории Саудовской Аравии военного снаряжения, необходимого для использования его силами центрального командования в случае ведения военных действий в регионе.
Вашингтон исходит из того, что в случае возникновения военного кризиса в регионе (имеется в виду агрессия извне в одну из аравийских монархий) американские войска, находящиеся неподалеку от зоны боевых действий, первыми достигнут смонтированных объектов и в сотрудничестве с местными вооруженными силами сдерживают агрессора до прихода основных сил армии США.
Подобные соглашения имеются у США с Кувейтом, Катаром и ОАЭ. По данным командующего CENTCOM генерала Бинфорда Пизя, в этих трех странах смонтировано оборудование для молниеносного развертывания и поддержания боеспособности 15-17 тысяч американских военнослужащих. Кроме того, США имеют договоренность с Оманом о предоставлении последним авиабаз американским войскам и поддержании Соединенными Штатами разведывательной инфраструктуры в пределах границ княжества. Бахрейн предоставил свою территорию для расположения штаба Центрального военного командования США и Пятого флота ВМС. Самые сложные взаимоотношения по вопросам прямого военного присутствия существуют между США и Саудовской Аравией. Эр-Рияд официально отклонил предложение Вашингтона разместить на территории королевства военно—техническое оборудование и ограничился лишь тем, что позволил на временно—ротационной основе использовать свою территорию подразделениям военно-воздушных сил США. В этом плане следует отметить, что на практике последнее следует рассматривать как постоянное присутствие военно-воздушных подразделений США на территории Саудовской Аравии, так как избранный принцип предусматривает постоянную смену временно расквартированных американских сил.
В целом необходимо отметить, что как-либо измерить степень военного присутствия США в странах Персидского залива весьма сложно ввиду того, что оно в рассматриваемой зоне принципиально отлично от того, как вооруженные силы США присутствуют в странах Западной Европы или Восточной Азии, где они официально расквартированы в пределах постоянных военных баз. В зоне Персидского залива американские войска обычно дислоцируются либо на краткосрочной временной основе, либо принимают участие в боевых учениях, либо ограничены рамками Пятого флота ВМС США. Соответственно, численность американских войск в регионе постоянно варьируется.
По некоторым данным, на ротационной основе ВВС США дислоцирует в среднем одновременно около 5 тысяч военнослужащих. В штабе Пятого флота ВМС на постоянной основе присутствует около 1500 военнослужащих. Непосредственно Пятый флот укомплектован одним авианосцем, на который приписано несколько тысяч военнослужащих. Также в этом регионе ежегодно проводится несколько десятков учений. В 1995 году здесь было проведено около 60 боевых учений, в которых приняли участие около 50 тысяч американских военнослужащих. Всего в странах региона на длительной основе находятся от 10 до 15 тысяч военнослужащих, не считая участвующих и учениях.
Важнейшей задачей США в данном региональном направлении является необходимость разделения расходов, связанных с обеспечением региональной безопасности. В 1990-х годах взаимоотношения США с аравийскими монархиями строились в двух плоскостях. С одной стороны, Вашингтон нес расходы по поддержанию своих вооруженных сил, расквартированных в зоне Персидского залива и прилегающих районах самостоятельно. Это обходилось, по некоторым данным, в 40 млрд, долларов в год. С другой стороны, США принуждали аравийские монархии к массовым закупкам американских вооружений и военной техники. Прецедентом для этого стали военные операции «Щит пустыни» и «Пустынный шторм», расходы по проведению которых несли непосредственно страны Залива. Схема этих операций была проста: США предоставляли военнослужащих и технику, а местные правящие режимы оплачивали все военные расходы.
В то же время необходимо отметить, что затраты, понесенные аравийскими монархиями во время войны в Заливе, в особенности Саудовской Аравией и Кувейтом, наряду с необходимостью финансировать затратную социальную сферу и резким падением цен на нефть в конце 1990—х годов, привели к жесткому экономическому кризису в аравийских странах региона. В этом плане важно учитывать то, что местные правящие режимы не рискуют сокращать систему социального обеспечения ввиду причин внутреннего характера. Поэтому все идет к тому, что с каждым разом аравийские монархии оказываются все более не в состоянии платить за американское оружие.
В целом, очевидно, что США опасаются любого возможного конфликта с Саудовской Аравией в любой форме. Как пишет Вячеслав Никонов, «конфликт Саудовской Аравии с США будет грозить взлетом цен на нефть и утратой контроли за нефтяным рынком, что США не нужно».
Проблемы внутреннего развития Саудовской Аравии
Четверть мировых запасов нефти приходится на Саудовскую Аравию. По оценочным данным на конец 2000 года, доказанные нефтяные запасы Саудовской Аравии, не включая резервы саудовско-кувейтской Нейтральной зоны, составляют 261 млрд, баррелей. В целом на месторождениях страны содержится до 1 трлн, баррелей возобновимой нефти. В 1999 году в Саудовской Аравии ежедневно добывалось в среднем 8.5 млн. баррелей нефти. В соответствии с показателями ноября 2000 года, в стране добывалось 9,3 млн. баррелей нефти вдень, включая 600 тысяч баррелей, производимых в Нейтральной зоне. Следует отметить, что в королевстве недоиспользуются нефтепроизводственные мощности, которые в рассматриваемый период позволяли добывать 10,5 млн. баррелей в день. Главной причиной чего является приверженность руководства страны к политике квотирования нефтедобычи в рамках ОПЕК. Саудовская Аравия будет продолжать оставаться крупнейшим мировым нефтепроизводителем надолго в будущем.
Доходы от продажи нефти формируют 90-95 процентов всех экспортных поступлений и 35-40 процентов валового внутреннего продукта (ВВП) страны. Несмотря на отчаянные попытки руководства страны диверсифицировать национальную экономику, она находится в полной зависимости от состояния нефтяной отрасли.
Чтобы понять всю сложность проблем, с которыми сталкивается правящая королевская династия Саудидов, следует несколько частности, в вопросе внешнеэкономических санкций представители новой правительственной команды с первых дней на своих должностях давали понять, что возможны послабления позиций Белого дома. Так, в Национальной энергетической стратегии было закреплено следующее: «Экономические санкции могут обеспечивать достижение важных целей по обеспечению национальной и глобальной безопасности и быть важным внешнеполитическим инструментом. Тем не менее, санкции следует периодически пересматривать, чтобы гарантировать эффективность и минимизировать их стоимость для граждан и интересов США».
Несмотря на то, что главными угрозами безопасности и стабильности в регионе объявлялись Иран и Ирак, тем не менее, признавалось и до сих продолжает признаваться, что самым большим потенциальным ее источником является внутренняя дестабилизация в самих аравийских монархиях и, прежде всего, в Саудовской Аравии. Помимо этого, большой дестабилизирующий потенциал скрыт в противоречиях между аравийскими монархиями. Так, бытует мнение, что малые аравийские монархии искусственно поддерживают мнение Вашингтона об иранской угрозе с целью обеспечить вовлечение Вашингтона для собственной защиты от гегемонии Саудовской Аравии.
Это создает условия, в которых «хрупкие» правящие аравийские режимы, более озабоченные внутренней безопасностью, нежели агрессией извне, могут прийти к мнению, что риски, исходящие от военного присутствия США в регионе, перевешивают плюсы, связанные с защитой аравийских монархий американскими войсками от внешних угроз. Правящие режимы аравийских монархий, в первую очередь, королевская семья Саудовской Аравии, всерьез опасаются развития событий в своих странах по «иранскому сценарию».
Аравийские общества зоны Персидского залива изначально представляли собой географическую, историческую, культурную и социально-экономическую общность. В условиях полного отсутствия традиций и основ государственности этот район был разделен британским колониализмом искусственными политическими перегородками. Поэтому вполне обоснована точка зрения тех историков, в том числе и арабских, которые считают образование раздробленных минигосударств в восточной части Аравии «результатом неестественного рождения».
Как считает М.Веннер, «многие из сегодняшних политических образований на карге Аравийского полуострова созданы искусственно в результате вмешательства европейских государств».
Важно отметить, что в местных обществах наблюдается быстрый рост диспропорций между экономической и социальной структурами. Это ведет к развитию тенденций, которые могут привести к дестабилизации нынешних режимов. Элита аравийских монархий, находящаяся в процессе обуржуазивания, далеко еще не изжила в себе докапиталистических стереотипов социальных связей и мышления.
Поэтому она рассматривает развитие капитализма как явление, не только принесшее колоссальные перемены в материальной сфере, но и одновременно угрожающее разрушить привычный строй жизни, традиции и обычаи, на которых держится архаичная феодальная надстройка. Именно осознание факта постоянно растущего дисбаланса между, по существу, уже капиталистическим базисом и архаичной феодально—монархической надстройкой — ведущий мотив, формирующий нынешнюю стратегию социального развития нефтяных монархий Аравии. Основу этой стратегии составляют обеспечение социальной стабильности, неизменности социальных ценностей и сохранение лояльности масс по отношению к нынешним правящим династиям.
Социальная стратификация традиционного аравийского общества осуществлялась по трем основным признакам: принадлежности к определенному религиозному толку, племени и профессиональной группе. Социальные общности в рамках всего традиционного общества сохраняли свою обособленность именно благодаря наличию устойчивых отличительных черт, таких, как собственная шкала социальных ценностей, традиций и обычаев, характерных только для выходцев из данного социального слоя.
автор: Касенова Кундыз
