Когда прозвучал «Набат»: история о самом громком освобождении заложников
25 лет назад казахстанским спецслужбам удалось успешно провести одну из самых резонансных спецопераций по освобождению заложников
25 лет назад казахстанским спецслужбам удалось успешно провести одну из самых резонансных спецопераций по освобождению заложников – «Набат».
В феврале 1992 года вооруженные до зубов рецидивисты захватили автобус с пассажирами, поставив органы внутренних дел и спецслужбы в очень тяжелое положение. Перед руководившим операцией по освобождению захваченных в плен пассажиров генералом КГБ в отставке Есенгельды Мустафетовым стояла сложнейшая задача: освободить заложников таким образом, чтобы никто из них не пострадал в ходе операции. На кону стояло все – жизни людей, репутация, должность, погоны. Немало руководителей в аналогичных ситуациях лишались всего в одночасье, так что генералу было, что терять. По одному. На счету террористов к тому моменту была уже не одна человеческая жизнь, поэтому не верить в то, что они осуществят свои угрозы не было причины.
Преступники поставили перед властями ультиматум: либо в аэропорту Шымкента их будет ждать транспортный самолет, на котором они смогут улететь вместе с автобусом, либо заложников начнут расстреливать. Генерал Мустафетов не побоялся выбрать момент и принять решение о штурме. В результате, террористы были убиты наповал, а счастливые заложники покидали автобус целыми и невредимыми. Этот случай вызвал интерес масс-медиа всего мира, которые с восторгом писали об этой операции. О том, как проходила операция и что он чувствовал в тот момент, генерал Мустафетов рассказал корреспонденту El.kz.
- Есенгельды Абельзаминович, операция «Набат», которой Вы руководили, в свое время получила широчайший резонанс. Расскажите подробнее, как все происходило на самом деле?
- Я был назначен начальником Управления Комитета государственной безопасности по Чимкентской области. Как раз в то время, все союзные республики, ранее входившие в состав СССР, начали искать во всех тюрьмах Советского Союза своих граждан. Они, ведь, были на тот момент «раскиданы» по всем тюрьмам Советского союза. В частности, 6 россиян были приговорены к высшей мере наказания и находились в тюрьмах особого режима, в Узбекистане. Узбеки позвонили россиянам, уточняя насколько было объективным расследование и судебное разбирательство в отношении этих людей. «Мы не знаем, насколько вы были объективны при вынесении приговора, поэтому не будем приговор приводить в исполнение. Мы не хотим марать руки, поскольку являемся верующими людьми. Приговор в исполнение приводите сами», - таков был общий смысл сообщения из Узбекистана российским коллегам. В итоге, было решено всех шестерых преступников отправить в Россию под вооруженной охраной. Но по дороге случился непредвиденный инцидент – рецидивисты убили караульных, захватили два автомата Калашникова и восемь пистолетов Макарова с боеприпасами и сбежали…
Одного из них поймали сразу же, но пятеро ушли в неизвестном направлении. К их розыску были подключены как Министерство внутренних дел, так и Комитет государственной безопасности. Их искали все, и в итоге они обнаружили себя в Казахстане: сотрудник ГАИ остановил рейсовый автобус «Кызылорда-Сарыагаш» и хотел было войти в него, но что-то его остановило. Видимо, Всевышний удержал его от этого шага, потому что войди он в автобус, его бы наверняка застрелили. Он поманил пальцем водителя в будку и начал расспрашивать: «Где взял пассажиров?». Водитель рассказал, что определенное количество людей сели в автобус в Кызылорде, пять человек зашли неподалеку. Они представились сборщиками овчины, у них в руках были большие мешки. Сотрудник ГАИ заподозрил неладное и начал расспрашивать о приметах этих пяти людей. И убедившись, что это и есть сбежавшие бандиты, он поручил водителю ехать на станцию Чиили, остановить автобус под предлогом заправки, высадить всех пассажиров. «В остальном мы разберемся сами», - пообещал дорожный полицейский.
К сожалению, водитель последовал рекомендации и сделал все так, как ему было сказано. А находившиеся в укрытии милиционеры, не дождавшись стопроцентного выхода всех пассажиров из автобуса, повыскакивали из своих мест укрытия и с автоматами на перевес бросились к пассажирам с криками «Руки вверх!».
Трое бандитов, которые успели выйти, с поднятыми руками направились к милиции, а оставшиеся в автобусе двое бандитов открыли огонь из пистолетов. Они убили милиционера и тяжело ранили одного из своих бандитов. Таким образом, сидящему рядом с водителем бандиту удалось захватить автобус и уехать вместе с ним и с 13-ю пассажирами. В заложниках теперь оказались эти 13 человек. Нужно было принимать решение, но не знали, где будет проводиться операция по освобождению заложников – по трассе, на вокзалах или аэропортах? Поэтому, мы прорабатывали разные варианты. В третьем часу ночи мне позвонили мои подчиненные из Туркестана и передали, что заместитель министра внутренних дел Каирбек Шошанович Сулейменов сообщил бандитам, что транспортный самолет, куда должен был по их требованию заехать автобус с заложниками, не может быть принят в Кызылординском аэропорту по техническим причинам. Такой аэропорт есть только в Шымкенте… «Мы едем в Шымкент, и передайте своему руководству, что если в Шымкенте не будет транспортного самолета, то нам, уже приговоренным к высшей мере наказания, терять нечего и мы начнем по одному расстреливать заложников до тех пор, пока нам не предоставят этот самолет», - безапелляционно заявили рецидивисты. В третьем часу ночи мне необходимо было принимать очень ответственное решение, ведь на кону стояли жизни ни в чем не повинных людей… Утром я приехал в аэропорт, где находился наш штаб. Мне сказали, что автобус поехал в сторону аэропорта. Первым делом я поручил выяснить порядок рассадки – нам нужно было знать, где сидят бандиты, а где – заложники.
Однако на тот момент эта информация была для нас недоступной, потому что окна «Икаруса» были предусмотрительно зашторены, нашим сотрудникам было не видно абсолютно ничего, что происходило в автобусе. В это время командир военного летного полка сказал: «Если окна автобуса зашторены заводскими шторами, они не протыкаются штыком. Как вы будете штурмовать автобус, я себе не представляю». После этого заявления, заместитель Председателя КГБ Казахской ССР Леонид Сергеевич Догаев высказал свое мнение, что в этих условиях проведение спецоперации «Набат» крайне опрометчиво и не следует ее проводить. Я ответил так: «Леонид Сергеевич, ты ждешь звания генерала, а эти погоны у меня на плечах уже есть. Снимут, так снимут. В конце концов я не родился генералом, я заработал это звание».
Принимать решение о проведении операции было очень ответственным делом, потому что в Советском союзе, на Кавказе до меня провалилось пять или шесть подобных операций. И все руководители операций были лишены тогда должностей, окладов, орденов, медалей и званий. Одному из них до пенсии оставалось 4 месяца…
Поэтому, принимать решение мне предстояло в таких вот сложных условиях и под большим психологическим давлением. Я сказал Догаеву, что если он, как начальник не отменит мое решение, то все возможные негативные последствия этой операции я полностью возьму на себя. Все члены штаба меня слышат, и в любую минуту при любой проверке, мои слова подтвердят.
- И он сразу дал согласие?
- «Генерал, я не отменяю Ваше решение, но для применения оружия против бандитов, находящихся в окружении заложников, нужна санкция прокурора», - таков был его ответ. Неподалеку от меня находился заместитель Генерального прокурора РК Буксман. Я поинтересовался у него, дает ли он санкцию на применение оружия? Он ответил, что для применения санкции нужен соответствующий документ, «а у тебя в руках никакой бумаги нет». А потом он спросил, почему я обращаюсь к нему, ведь у меня есть свой областной прокурор. Я повернулся к областному прокурору, который не дал мне задать этот вопрос и произнес: «Это же гады, они уже приговорены к высшей мере наказания, после этого лишили жизни еще многих лиц. Поэтому, проводи эту операцию, я потом все необходимые документы подпишу». И я, получив санкцию прокурора области, дал команду на проведение операции.
Операция закончилась быстро. Телевизионные каналы Великобритании, Японии, США, Китая впоследствии отметят, что в одном из периферийных городов Казахстана состоялась боевая операция «Набат» по освобождению заложников. Они назовут ее единственной в мире успешной боевой операцией, где все заложники не только остались живы, но еще и не пострадали. Те генералы, которые при проведений подобных операций были лишены должностей и погонов, получили наказание именно за то, что гибли и страдали либо заложники, либо участники операции.
- Действительно, тот факт, что в результате столь рискованной операции не пострадал ни один заложник, достоин восхищения. Как Вы считаете, что послужило основной причиной такого позитивного результата при столь сложных обстоятельствах?
- В том числе и с Божьей помощью, не могу этого не признать. Но еще и потому, что каждый из участников операции блестяще выполнил возложенные на них функции. Как я уже сказал, ни один участник операции или заложник не пострадал, а оба бандита были убиты.
- Тем не менее, криминальному миру пришлось не по нраву, то что их товарищам не удалось благополучно бежать. И, будучи не состоянии отомстить Вам лично, насколько нам известно, бандиты задались целью добраться до Вашей семьи…
- Авторитеты криминального мира такие акции никогда не оставляют без реагирования. Об этом мне говорил экс-заместитель министра внутренних дел СССР еще до операции «Набат». Какой ты ущерб нанесешь бандитам – такой ущерб они затем нанесут и тебе, «глаз за глаз, око за око», как говорится. После операции он мне звонил из Москвы, и предупреждал, что по всей видимости на меня начнется охота. Прежде чем я уходил на работу, мой подъезд досматривали с автоматами и пистолетами мои подчиненные, которые осматривали все точки, откуда бы теоретически можно было бы вести прицельный огонь. И только когда они звонили мне и говорили, что все в порядке и можно идти на работу, я выходил вместе с женой. Иногда в 7 часов утра, иногда – раньше.
Сначала я отвозил на работе жену, и оставлял там для нее охрану. Мою младшую дочь также сопровождали в школу с автоматами и пистолетами мои вооруженные сотрудники. Все, как положено. Единственное – я не стал беспокоить в Москве свою старшую дочь, которой было 23 года. Честно признаться, я ошибочно думал, что бандитам в Москве будет сложно узнать, где живет дочь какого-то казаха из Шымкента.
В ответ на мои доводы замминистра внутренних дел говорил: «Генерал, ну что ты говоришь ерунду? Авторитеты криминального мира напрямую поддерживают связь с бывшим руководством МВД СССР. Поэтому, установить адрес твоей дочери для них будет совсем несложно. Немедленно прими меры к ее защите!» я попросил свою жену позвонить дочери, но дочь не отвечала на звонки. Она начала звонить на работу, однако там дочь также не отвечала на звонки. Тогда я поручил супруге направить людей к дочери, пусть она обязательно мне позвонит. Наши люди приходили к дочери, однако им никто не открыл дверь.
Я понял, что случилось что-то страшное, и сказал жене покупать билет до Москвы и лететь туда срочно. Придя к дочери домой, она открыла дверь своим ключом и забежала в зал, где увидела на столе все ценные вещи (серьги, браслеты, часы, украшения), собранные в кучу. Таким жестом бандиты дали понять, что пришли не за этим. Жена забежала на кухню и там увидела дочь, которая была уже убита и лежала на полу…
- Если в 90-е годы бандиты брали людей в заложники и делали другие преступления в открытую, с целью наживы, то сейчас набирает силу радикальный терроризм. Бандиты под маской религиозности осуществляют страшные деяния, порой просто начиная расстреливать людей на улице или взрывая бомбу. Очень хотелось бы узнать Ваше мнение, как улучшить борьбу с новым ответвлением преступной деятельности?
- По моему мнению, Комитету национальной безопасности необходимо усилить работу по приобретению источников информации среди рядовых верующих. Чем больше будет таких источников информации – тем лучше мы будем владеть ситуацией, и тем легче нам будет выявлять подготовку возможного теракта или самоподрыва «во имя религии». Информация всегда была сильнейшим оружием, поэтому это принципиально важно. Думаю, в принципе, Комитет этим и занимается. Но то, что работу нужно вести именно в этом направлении, в этом я убежден.
- Давайте поговорим об облике полицейского в казахстанском обществе. Ни для кого не секрет, что общество подвержено стереотипам, и стереотип мнения нашего казахстанского общества об отечественной полиции не очень позитивный, а единичные случаи превышения полномочий и коррупции со стороны сотрудников ОВД лишь усиливают общественное мнение о низком уровне полицейских. Вместе с тем, в целом сотрудники полиции ежедневно несут службу, рискуя своей жизнью и охраняя наше общество, но все это остается «за кадром». Об этом говорит тот факт, что за годы Независимости нашей страны погибли 802 сотрудника МВД. По Вашему мнению, что нужно для того, чтобы поднять моральный облик казахстанского полицейского в глазах общественности?
- Думаю, что подбор полицейских на службу должен осуществляться планово. Этих людей нужно тщательно проверять и выявлять способен ли кандидат вызывать на откровенность других людей, может ли хранить тайну. Нужно создавать все условия, чтобы у полицейских была соответствующая их тяжелому труду заработная плата, служебное жилье для того, чтобы они не поддавались соблазну брать небольшие взятки. Этот отбор должен быть исключительно тщательным, кандидатов нужно проверять досконально. Таким образом, повысится качество работы полицейских, а вместе с ним и облик казахстанского полицейского станет более популярным у населения.
- Нам известно, что Вы недавно выпустили книгу. Расскажите, о чем она?
- Это правда. Недавно я опубликовал книгу «Честь имею, или Набаты жизни». В этой книге я подробно описал, как проходила операция «Набат», всю ситуацию. Честно говоря, многие эксперты советовали выпускать книгу тиражом не менее 5 тысяч экземпляров. Но мне удалось пока опубликовать лишь 1 тысячу экземпляров книги, поскольку, как выяснилось, издание книги – очень дорогое удовольствие.
- Сколько стоит книга? Пользуется ли она популярностью у покупателей?
- Я выставил книгу на продажу, и сторона, которая занималась как раз этими вопросами оценила ее в 5 тысяч тенге. Я считаю, что это очень дорого. Возможно, отчасти и поэтому книга пока не раскупается большим тиражом. Так что, я пока забрал книги с прилавков, и в данный момент они находятся у меня дома.
- Нам известно, что данная книга является не единственным Вашим произведением. Вы как-то писали про любовь…
- Это верно. Я обучался в Соколовской средней школе, в одно время приехал старший брат моего отца, у которого супруга тяжело болела, и попросил разрешения забрать моего старшего брата для помощи по хозяйству. Однако отчим воспротивился, сказав, что брат здесь нужен самим. «Если хотите – берите младшего, Есенгельды», - сказал он. И я уехал вместе со своим дядей. Как сейчас помню эту дорогу: мы едем на обозе, я лежу и смотрю на небо. Дядя сказал, что купит все, что мне надо. Я немного размечтался, думая о том, что наконец-то буду полностью обеспечен. В те времена я нередко был голоден, и для того, чтобы прокормиться, я часто ходил к соседям, к семье своего друга Амантая. И хотя меня там не очень хорошо принимали, я продолжал это делать. На завтрак, обед, ужин… они иногда подкидывали кусок хлеба, давали что-то еще.
Однажды, я в очередной раз пришел к ним во двор, и навстречу мне вышла его сестренка, я был заворожен этим зрелищем. Мне сильно понравилась эта девочка, я старался не показываться ей в своих лохмотьях, ведь в то время я всегда был оборванным и грязным. Иногда я сопровождал ее в школу, в кино, но она этого не замечала… До сих пор я помню ее заливистый смех. После школы она поступила в один из ВУЗов Москвы, и стараясь не отставать от нее в этом плане, я тоже поступил в институт.
Это была моя первая любовь, которая настолько ярко отпечаталась в моей памяти, что я впоследствии написал об этом повесть. Ведь спустя много лет я встретил ее, когда она была уже замужем. Встретил совершенно случайно – вместе первым секретарем обкома партии, с председателем областного исполнительного комитета я поехал на заседание в Мамлютский район, где нас пригласил в гости один из его друзей. По иронии судьбы, моя первая и чистая детская любовь вышла замуж именно за него. Увидев ее спустя столько лет, я испытал сильнейшее разочарование. Мое потрясение было настолько велико, что я не мог держать все в себе и как раз-таки написал эту повесть – «Не встречайтесь с первою любовью».
- Что Вас разочаровало большего всего? Что девушка вышла замуж?
- Нет. Я разочаровался во многом из-за ее внешнего вида – она сильно изменилась внешне и имела довольно неухоженный вид… Видимо, она совсем не ухаживала за собой, и восхищаться в ней теперь было абсолютно нечем. Понимаете, для меня эта девушка ассоциировалась с романтическим образом моей юношеской одухотворенности, но все это куда-то пропало.
Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.
Эти строки Юлии Друниной как нельзя лучше отражают мои чувства.
- Первая любовь является единственным ярким воспоминанием школьных лет?
- Помню, когда я заканчивал 10ый класс, я сорвал выпускной вечер. С классом и с учителями меня связывали далеко не самые дружные отношения, меня здесь не очень любили. Я был единственным казахом в классе, кроме того я заикался и мен даже к доске никто не вызывал. Точнее говоря, казахов было двое, но второй был сыном председателя колхоза. Более того, никто никогда не задавал мне вопросы и не проверял мои знания. Сорвав выпускной, я таким образом, пытался донести до преподавателей что я тоже человек, и тоже нуждаюсь во внимании. В моей душе царило бунтарское настроение, при встрече я не отводил взгляда ни от учеников, ни от учителей.
- Каким именно образом Вы сорвали выпускной бал?
-Мне сказали, что к выпускному вечеру готовится спектакль и предложили сыграть в нем отрицательного персонажа. «Здесь есть одна отрицательная роль, она как раз тебе подойдет», - сказала мне староста класса. Как можно догадаться, сперва я послал ее куда подальше вместе с этой ролью. Но затем согласился, твердо решив про себя сорвать выпускной. Я терпеливо ходил на все без исключения репетиции, хорошо играя отведенную мне роль хулигана. В итоге, я не пошел на выпускной вечер. Уговаривать меня приходила вся школа, но мое решение осталось непреклонным.
- Складывается впечатление, что Ваше детство было тяжелым…
- Это действительно так. Отец вернулся с фронта тяжело больным человеком и скончался во время сельскохозяйственных работ. Настали тяжелые времена, наша мать Кульсум потеряла от голода двух дочерей – Ырысты и Балкию, оставшись одна с тремя детьми на руках. Им надо как-то сохранить жизнь, и поэтому родственники на семейном совете решили выдать мать замуж за Дюсена. Против выступил мой самый старший брат Зкрия, который заявил: «Мне 17 лет, я уже работаю в колхозе, мать и ее детей я прокормлю, выдавать замуж за фронтовика Дюсена ее не надо. Мой отец Гыйлмжан знал наизусть Коран и шариат, к нему приходили за советом по разным жизненным запросам односельчане и жители других ближайших сел, а вы хотите выдать ее замуж за алкоголика, пришедшего с фронта». Но родственники его не послушали и ее выдали замуж. Зкрия, в знак протеста, собрал свои вещи и ушел из дома. Я его не видел. Уже будучи десятиклассником, я пришел со школы и увидел горько рыдающую мать. Я спросил мать, почему она рыдает, и что это за человек сидит за столом? «Это твой самый старший брат Закрия, которого мы считали покойником, и с приглашением муллы отпевали его три дня, 7 дней, 40 дней и годовщину. А он оказывается жив!», - сказала мать и велела с ним познакомиться. Так я познакомился со своим старшим братом, спросив его, сколько времени он будет находится в нашем доме. «Я сейчас поем и уйду – я терпеть не могу твоего отчима, и он также не выносит меня», - ответил брат. И он ушел, а я больше его не видел. Я в 1960-ом году ушел из дома и возвратился лишь в 1971-ом. Тогда я был уже женат, имел дочь Малику, которую в 23 года убили бандиты, в ответ на мою операцию «Набат».
- Вы были депутатом Верховного совета Казахской ССР. Можете сравнить депутатов того времени с нынешними Слугами народа?
- Мне сложно ответить на этот вопрос, поскольку я не очень хорошо знаю нынешних депутатов. Могу лишь сказать, что будучи депутатом, я всегда старался добиваться своего. Помню, в то время стоял вопрос дать или не дать на беспрепятственную прослушку и обыск людей – я был против этого нарушения человеческих прав. И отстоял свое мнение.
- Спасибо за беседу!
