«Надо четко понять, что Национальный план развития – это про стратегию» - Жаныбек Айгазин
В последнее время широко обсуждается проект Национального развития до 2029 года. Его содержание, а также амбициозные задачи стали предметом дискуссий многих экспертов. Свое мнение также решил выразить генеральный директор AERC Жаныбек Айгазин, передает El.kz.
Мы страна, где по инерции еще господствует патернализм во всем. Мы стали заложниками крайней версии патернализма, который нивелировал инициативу исполнителей – на решение верха перекладывали даже операционные вещи. После Қантара система показала, что не работает.
Сейчас в обществе значительный запрос на изменение механизма принятия политических решений с необходимостью вовлечения широкого общества в это принятие. Конечно многих не устраивает скорость изменений, но, наверное, сама система не способна акселерироваться из-за низкого качества человеческого капитала и полного нигилизма народа.
Проблема в том, что старое уже как-бы не работает, а новое еще не создали. В частности, вопросы целеполагания либо ответа на вопрос – вообще куда мы движемся? Существует ли у нас механизм достижения стратегических целей? На эти вопросы по идее у нас создана система государственного планирования или иерархия стратегических документов.
В первом указе Президента в 2009 г. о СГП было 9 документов СГП, в 2017 г. СГП была утверждена постановлением правительства, где число документов было сокращено до 6. Конечно можно всех собак повесить на прежнюю систему, но она в принципе работала и работает поныне. Пока «старые» стратегические документы являются основой для формирования планов государственных органов, национальных компаний, отраслей, формируют проекты трехлетних республиканских бюджетов.
Время показывает, что СГП требует модернизации. Я не считаю, что ее надо рушить. Она прошла значительный эволюционный путь, выстроила связи и увязки страновых стратегических документов с целями государственных органов, потрачены уйма денег и где-то еще все равно есть какой-то эффект. Конечно у нас нет уже государственных программ, которые в большей степени решали отраслевые проблемы, есть малопонятные национальные проекты, на реализацию которых у нас банально не хватит денег. Но кажется, что нужно менять подход в СГП:
- По-прежнему открытым остается вопрос интеграции стратегического и бюджетного планирования – пока сложно увязать показатели стратегических планов с бюджетами государственных органов.
- Стратегических показателей много, но не так много ресурсов для их реализации на уровне бюджетного планирования в силу нашей небогатости.
- Стратегических показателей много, которые сосредоточены по всей иерархии документов, но порой ответственными определяют государственный орган, который слабо на них может повлиять, либо вообще не имеет инструментов влияния.
- Стратегические показатели такие, которые в рыночной экономике просто нереалистично заявлять (примеры: рост ВВП, уровень продолжительности жизни, уровень бедности и т.д.)
- Внедрение инструмента бюджета, ориентированного на результат опять было свернуто, хотя он остается наиболее эффективным инструментов фискальной политики.
Я думаю, что эти моменты должны найти отражение в готовящихся изменениях СГП, иначе опять идем тем же путем. Но жизнь не стоит на месте и нам нужно реализовывать стратегические цели. Очевидно, что курс государства не меняется в связи с процессами глубокого реформирования после Қантара, т.е. цель Стратегии 2050 по созданию общества благоденствия на основе сильного государства и развитой экономики нам же всем нравится? Мне лично она нравится.
Проект Национального плана развития до 2029 г., который входит в иерархию СГП прямо посередине, и он должен выполнять роль связующего звена долгосрочной стратегии и тактического уровня политик. Конечно критики могут сказать, что вообще надо все сломать и все заново построить, но пока я не вижу здравых идей как это сделать, да и забывать, что было хорошее в СГП – считаю, что это неправильно.
Если уровень долгосрочной стратегии не меняется (если конечно мы не меняем свою форму политического управления и устройства), то нужно сконцентрироваться на уровне ниже НПР: планах территориального развития, концепций развития отраслей и планов развития государственных органов (бюджетов гос.органов). Верхний уровень над НПР по идее тоже может выровнять, но опять же исходя из необходимости.
НПР до 2029 г. должен задать вектор нижестоящим документам, стать интегратором стратегического и бюджетного планирования.
Почему до 2029г.? Президент определил свой срок и по сути НПР стал первым документов, привязанным к электоральному циклу, как и должно быть в демократиях.
Есть много критиков проекта НПР, с кем-то я согласен, с кем-то нет, но надо четко понять, что относится к стратегии, а что к тактике. К сожалению большинство критиков сконцентрированы на тактических моментах секторов и сфер экономик, которые по существу не являются предметом НПР. Надо четко понять, что НПР – это про стратегию. Проект НПР выдержан в необходимой бюрократической тональности подобного рода документов и представляет в себе все задачи, которые ставил Президент Токаев, по сути план выполнения его предвыборных обещаний. Конечно за исполнение будут спрашивать не с разработчиков НПР до 2029 г., а с государственных органов, как имплементаторов стратегических целей.
