«Казахский Лавкрафт» — как Ануар Кошкарбаев создаёт национальный хоррор

Казахская литература привыкла к эпосу и драме, но хоррор? Ануар Кошкарбаев ломает стереотипы: его ужасы основаны на национальном фольклоре, а мифические чудовища напоминают Лавкрафта, но с казахской душой. В интервью он рассказывает о первом казахском бестиарии, сложностях писательского пути и о том, почему государственная поддержка литературы не работает, сообщает корреспондент ИА El.kz.

- Ануар, вы назвали себя «отцом казахской фантастики и хоррора». Какой след вы хотите оставить в истории литературы?

- Моя цель — заложить фундамент для казахского фэнтези и хоррора. В других странах принято говорить о «золотом» и «серебряном» веках литературы, так почему бы нам не начать новую эпоху в развитии казахской прозы? Я хочу, чтобы читатели чувствовали: мистика, ужасы и фантастика могут быть не только западными, но и глубоко нашими, отражающими нашу историю, фольклор и мировоззрение. Если мои книги вдохновят других авторов и помогут сформировать уникальный национальный стиль, значит, я оставил значимый след.

Из личного архива Ануара Кошкарбаева

Именно это я и называю быть отцом казахского фэнтези и хоррора — это моя цель, к которой я ещё стремлюсь.

- Вы создаете собственный бестиарий казахской мифологии. Есть ли существо, история которого поразила вас больше всего?

- Одно из самых пугающих и завораживающих существ — Аш қалдырар ана. Меня всегда завораживали рассказы Говарда Лавкрафта, особенно образ огромного подводного бога Ктулху. Он — непобедимое, молчаливое существо, заточённое в плену, которое ищет путь к свободе. Именно такой образ я хотел создать, и так появилась одна из девяти дочерей Жерлика, подземного бога, — Аш қалдырар ана.

Существо, созданное из огня, но замерзающее в нашем мире. Чтобы выбраться из заточения, ей нужно сжечь всё вокруг и превратить мир в подобие ада. Это богоподобный монстр, неподвластный обычным людям, древняя сила, которая пробуждается, чтобы исполнить свою природу. Мне кажется, читателям будет интересно наблюдать, как против неё сражается простая смертная — беременная Гүлбақыт.

Аш қалдырар ана — это не просто чудовище, а воплощение ненасытного разрушения. Её голод безграничен, и она не остановится, пока всё живое не обратится в пепел. В её природе нет зла или милосердия — лишь вечная, неутолимая жажда. И, возможно, самый страшный вопрос здесь — как противостоять тому, что невозможно победить одной лишь силой?

- Какие темы, помимо мистики и фэнтези, вам интересны? Есть ли жанр, в котором вы никогда не будете писать?

Мне интересно пробовать себя в новых жанрах, и я люблю ставить себе челленджи. Помимо фэнтези и хоррора, я пишу в жанре детектива — моя последняя работа, «Убийца улиток», на русском языке вошла в шорт-лист конкурса ЛитРес. Конкурс ещё не завершён, и, кто знает, возможно, я возьму первое место и издамся за рубежом.

Из личного архива Ануара Кошкарбаева

Если говорить о жанре, в котором я, скорее всего, не напишу — это исторический роман. Я понимаю огромную ответственность перед фактами, культурным наследием, перед людьми, чьи судьбы становятся частью сюжета. В таком жанре нельзя ошибиться. Хотя… кто знает? Возможно, однажды я решусь и на этот вызов.

- Как вы считаете, почему в казахстанской литературе так мало хоррора? Возможно, это связано с культурными особенностями?

На самом деле хоррор в казахской культуре всегда был. Те же Жалмауыз кемпір, албасты, шора, обитатели заброшенных аулов и степных курганов — это персонажи страшных легенд, передаваемых из поколения в поколение. Они пугали, предупреждали, учили быть осторожными.

Возьмём, к примеру, Күлдіргіш, о которой я написал в «Қызыл көктем зауалы». В оригинальной сказке она завлекала путников своим пением, похожим на женский смех, а затем топила их в прудах. Разве это не чистый хоррор?

Таких историй и персонажей очень много, просто раньше они передавались устно, а в советские времена многие из них были утеряны или забыты. Сейчас пришло время их возвращать и осмыслять заново, адаптируя для современного читателя.

- Вы упомянули, что первые книги в жанре хоррор на казахском — ваши. Как читатели реагируют? Были ли неожиданные отзывы?

- Реакции были самыми разными. Многие говорили мне: «Я никогда не читал казахский хоррор», и я с улыбкой отвечал: «Конечно, ведь это первый хоррор на казахском!» После этого мы оба смеялись.

Но были и те, кто утверждал, что моя книга не первая, напоминая о романах, посвящённых атомным полигонам, голодомору и другим трагическим событиям. Безусловно, эти произведения показывают настоящий ужас, но, на мой взгляд, они всё же относятся к исторической литературе. В них главное зло – это не духи, монстры или мифические существа, а реальность, человеческие ошибки и трагедии прошлого.

Смысл, который несут такие книги, совсем иной, чем в моих произведениях. Я создаю истории, основанные на мифах, фольклоре и мистике, погружаю читателя в иррациональный страх, тогда как исторические романы заставляют ужасаться реальным событиям. Это разные подходы, и я рад, что мне удаётся открывать для читателей новый взгляд на хоррор в казахской литературе.

- Вы работаете без четкого плана, позволяя героям “вести” историю. Бывало ли, что персонаж или сюжет удивляли вас самого?

О да! Это, наверное, и вдохновляет меня писать всё больше и больше. Когда я создаю историю, я держу самого себя в интриге. Иногда мне искренне жаль главную героиню, я хочу защитить её от ужасов, которые на неё обрушиваются. А иногда приходится делать так, чтобы она поступала не так, как ей свойственно, ставить перед ней испытания, которые заставляют её переступать через себя.

Ведь создавая персонажа, важно учитывать не только его характер, но и эмоции, внешние обстоятельства, давление среды. Бывают моменты, когда он стоит перед очень тяжёлым выбором, и я вместе с ним проживаю этот момент.

Когда я дописывал «Қызыл көктем: Зауалы», я чуть ли не плакал от происходящего. Не буду спойлерить, но то, что случилось в финале книги, поразило меня самого до глубины души. Я понял, что история вывела меня туда, куда я сам не ожидал прийти.

- Есть мнение, что страх — это отражение наших глубинных переживаний. В ваших книгах есть личные страхи, трансформированные в сюжет?

- Не знаю, можно ли это назвать страхом, но когда я засыпаю, комната должна быть абсолютно тёмной — без мигающих лампочек от зарядок, без лишних теней, без запахов и посторонних звуков. Любое малейшее отклонение мешает мне уснуть.

Начинаешь задумываться: а что, если этот новый запах — не просто сквозняк, а что-то другое? Может, через окно прополз вонючий жук, он больно кусается? Он заразный? Если вдруг раздаётся стук, появляется мысль: а вдруг это кто-то проверяет, есть ли дома хозяин? Если я не подам знак, что дома кто-то есть, то через секунду моё окно разобьют, и воры проникнут внутрь.

В такие моменты сознание заставляет встать, включить свет и проверить, всё ли в порядке. До сих пор мне везло — ничего не происходило. Но кто знает, вдруг в следующий раз я увижу красную мигающую лампочку, подумаю, что это просто зарядка… а окажется, что это глаза демона из преисподней.

Поэтому, когда я придумываю что-то новое, это часто начинается со звуков и запахов вокруг меня. Они запускают воображение, а оно, в свою очередь, рисует самые жуткие сценарии.

- Если бы вам предложили экранизировать один из ваших романов, какой бы вы выбрали? Какой режиссер смог бы передать вашу атмосферу?

- Я бы выбрал «Қызыл көктем  зауалы», а лучшим режиссёром для его экранизации был бы Гильермо дель Торо. Мне нравится, как он изображает мифических существ, особенно в "Хеллбое" или "Лабиринте Фавна" — его создания выглядят детально проработанными, пугающими, но в то же время завораживающими.

Когда я писал «Қызыл көктем», я представлял мистических существ именно в таком стиле — с уникальными чертами, скрытым ужасом, словно они принадлежат другому миру, но всё ещё связаны с нашим. У Дель Торо есть особый талант создавать монстров, которые не просто страшны, а запоминаются своей атмосферой и глубиной, и я уверен, что он смог бы идеально передать мрачную эстетику и мистику моей книги.

- Какие шаги, на ваш взгляд, нужны для развития жанров хоррора и фэнтези в Казахстане? Может ли государство как-то помочь?

- Сейчас литературные конкурсы не приводят ни к чему значимому. Государство их объявляет, несколько писателей участвуют, выбирают одного победителя — и на этом всё заканчивается. Потом все расходятся, а поддержки дальше нет.

На мой взгляд, было бы гораздо эффективнее, если бы государство вкладывалось в литературные агентства, которые искали бы новые таланты и помогали авторам с продвижением. Например, я пишу уже не первый год, участвовал в нескольких конкурсах, например в конкурсе "Каламдас" я занял первое место, мои книги продаются в «Меломане», но за это время никто со мной так и не связался.

Когда я пришёл в Союз писателей, мне просто сказали отправить работы на почту. Я отправил — и, как оказалось, всё это никто даже не прочитал.

Я считаю, что необходимо ввести отчётность для писателей, где будет видно, сколько книг он написал и какой тираж продался в итоге, именно то что удалось продать! Так как я сам видел, как в утиль уходили целые коробки книг, для которых был потрачен государственный бюджет. Сейчас в Союзе писателей около 750 человек, а это значит, что каждый год мы должны получать как минимум 750 новых книг. Но по факту многие просто получают деньги и льготы от государства, а на прилавках их книг не видно.

Прошло уже более 30 лет со дня независимости, но разве мы нашли нового Абая, Шакарима, Мухтара Ауэзова, Сакена Сейфуллина, Сабита Муканова? Где новые имена, которые могут стать символами эпохи?

Я всегда говорю: наш народ пронёс свою литературу сквозь голодомор, сквозь мировую войну, но именно когда мы получили независимость, старшее поколение перестало делать что-либо, чтобы передать будущему поколению вековые знания.

У меня очень сильно болит сердце по этому поводу.

- Если бы вы могли дать один совет будущим авторам казахстанского хоррора, какой бы он был?

Я советую быть искренним и честным с самим собой. Книги — это отражение автора, и когда вы пишете, вы впускаете в свою душу чужого человека.

Вам придётся показывать миру то, что нравится вам, но будьте готовы к тому, что найдутся те, кому это не понравится. И самое сложное — это когда среди них окажутся ваши близкие. Их слова могут ранить сильнее всего, но главное — не поддаваться чужому мнению и не позволять критике сломить себя.

Вам будут говорить, что книги уже никто не читает, что есть старые, великие авторы, на уровень которых вам никогда не подняться. Ведь они — легенды, а вы всего лишь начинающий автор.

За свою жизнь я услышал много критики. Когда я выступаю перед публикой или сижу на книжных ярмарках, всегда находятся люди, которые смотрят на меня как на глупца. Ведь на книгах много не заработаешь, а чтобы написать хотя бы одну, нужно потратить годы труда и сил. Какой здравомыслящий человек пойдёт на это?

Но я думаю, останутся те, кому казахский язык не безразличен. Те, кто искренне любит казахскую литературу и пытается хоть как-то помочь её развитию.

Мне очень нравится стих Ахмета Байтурсынова "Маса" (Комар). В нём комар — это символ человека, который тревожит, не даёт уснуть, заставляет пробудиться. Байтурсынов призывал народ не спать, не быть безразличным к своей культуре, к языку, к будущему.

Так и писатели должны быть этими "маса" — теми, кто не даёт людям забыть, кто заставляет задуматься, чувствовать и идти вперёд.

Поделитесь:

1 0 0 0 0

Подпишитесь на наш Telegram-канал и узнавайте новости первыми!