Азиз Заиров: Самое важное в жизни — любовь
— Азиз, Вам довелось пережить немало еще в детском возрасте, воспитываясь в детском доме. Расскажите, как Вы оказались там?
— Мне было два года, когда умерла моя мама, отец после этого впал в депрессию, запил и бросил меня с двумя сестрами на произвол судьбы. Так мы оказались в детдоме. Много лет спустя я узнал, что у меня есть еще сестра и брат. Таким образом, уже в два года я оказался один, без поддержки взрослых, пришлось самому учиться выживать. Администрация детдома не особо церемонилась со своими воспитанниками, иной раз наказания со стороны воспитателей носили жесткий характер. Нам постоянно внушали — это ваш дом, вы братья и сестры, и то, что здесь происходит, должно оставаться здесь. Детдом — это государство в государстве, со своими законами, понятиями и нравами.
Я хотел вырваться на свободу из детдома, и когда мне исполнилось пятнадцать лет, покинул его и был предоставлен самому себе.
— Как же Вам удалось выдержать такие тяжелые испытания, что Вас согревало в такие минуты?
— Надежда, что все когда-нибудь изменится в лучшую сторону. Тогда меня согревала только она. После жизни в детдоме я ненавидел весь мир и думал, что он отвечает мне взаимностью. Только потом, спустя время, я понял, что в моей судьбе никто не виноват. Каждый человек — это отдельная Вселенная, я не могу предъявлять претензии к миру за то, что у меня так сложилась судьба. Только спустя годы скитаний понял, что только я сам могу изменить свою жизнь и рассчитывать могу только на себя. Я должен был искать возможности, искать пути, чтобы, несмотря на все превратности судьбы, остаться человеком. Для меня это стало самым важным. В этой надежде я и черпал свои силы. Администрация поставила мне условие: если хочешь заниматься боксом, нужно повысить успеваемость в школе. Я заключил такую сделку с директором детдома. После этого у меня была всего пара четверок, а остальные — пятерки, мне особенно по душе были гуманитарные предметы. Детдом находился в Малой станице, недалеко от парка Горького, где находилась секция бокса. Занимался я самоотверженно, очень любил спорт, и даже мечтал стать чемпионом мира по боксу. Но успел позаниматься всего полтора года, а потом у меня сдали ноги — начался варикоз, бокс пришлось оставить.
Еще я очень любил книги, читал их запоем. Я погружался в чтение и забывал обо всем на свете. Любовь к чтению меня и спасла. В основном это были книги про сильных духом людей, которые умели преодолевать препятствия и шли напролом к своей цели. Я мечтал быть на них похожим. Это были железные люди из рассказов Джека Лондона, «Овод» — Этель Лилиан Войнич, Павка Корчагин из романа «Как закалялась сталь» Николая Островского. Для меня герои этих бессмертных произведений были кумирами, это были люди, которые готовы беззаветно служить другим, и даже, если надо, умереть за них. Таковыми они остаются для меня и по сегодняшний день. В наше время эти персонажи были настоящими героями, а сейчас молодежь о них даже и не слышалa.
На днях мы с женой пересматривали фильм «Овод» по роману английской писательницы. И меня опять до глубины души поразили сила духа главного героя, его честность и порядочность. Я как будто опять с головой окунулся в свое далекое детство, когда восхищался своим любимым персонажем. И после этого пересмотрел «Как закалялась сталь», и вновь испытал те же чувства.
Чуть позже, уже в юности, я полюбил повесть «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, эта книга открыла для меня новый удивительный мир, полный грёз и свершений. Благодаря этой сказочной повести я во многом изменил себя, пересмотрел свое отношение к жизни, к людям и к миру.
В детском доме перед сном я по обыкновению читал вслух ребятам книги. У нас была спальня на тридцать человек. Я читал, а они все слушали, затаив дыхание. Бывало, что включал фантазию и на ходу сочинял свою историю, мне было это интересно, знал, что они не проверят. Чтение во многом и предопределило мою судьбу, сформировав в итоге задатки творческой личности.
— Удивительная судьба. Как же Вам пришло в голову стать режиссером, как произошел этот знаковый поворот в судьбе?
— Знакомство с миром кино во многом произошло случайно. Но наверное не зря говорят, что случайность — это стечение закономерностей. Я никогда не мечтал стать режиссером, но, как говорится, пути Господни неисповедимы. Во мне жила неуемная жажда жизни, во что бы то ни стало я хотел все это изменить. Мне было до слез обидно за себя, ведь для чего-то я родился, а так можно запросто сгинуть и не сделать ничего полезного в жизни. Тогда я остро осознал, что нужно выбираться, получить какую-то творческую профессию и зарабатывать на жизнь умственным трудом, потому что физический уже был не для меня.
В жизни я всегда стремился что-то делать, и всегда обязательно находились люди, которые мне помогали. У нас в Казахстане очень много светлых, добрых и открытых людей, которые могут реально отдать тебе последнюю рубашку и поделиться последним куском хлеба. Да, есть и плохие люди. Но мы не можем видеть в людях всегда только плохое, нужно видеть и хорошее.
Однажды я лежал в больнице, и со мной в палате был Каиргали Касымов, студент Академии Т. Жургенова, будущий известный мультипликатор. Кстати, он был удостоен премии «Тарлан». Он слушал мои истории из жизни и однажды сказал: «Ты же не глупый парень. Может, попробуешь поступить в Академию Т. Жургенова?». Я не воспринял его слова всерьез и только года через три пришел туда поступать. Вспомнил те слова Каиргали — он тогда посеял это семя, и потом оно дало всходы. Думаю, ладно, будь что будет — попробую поступить. Понял, что хочу попробовать себя в роли режиссера.
Когда я пришел в жургеновку, меня спросили, кто я. Я не стал скрывать, что вырос в детдоме и большую часть жизни провел на улице. Ответ мастеров на приемной комиссии меня поразил, это были ныне покойный Серик Кенжегалиевич Райбаев, очень хороший человек и талантливый режиссер, и его супруга — режиссер Ася Сулеева. Они сказали, чтобы я не стеснялся, им нужны люди с богатым жизненным опытом, это как раз то, что нужно для режиссуры. Это был 1998-й год. Рядом были молодые абитуриенты, которые уже на тот момент знали, что такое крупный и средний план, ракурс, всякие киношные термины. Все были продвинутыми, умными словами бравировали. У некоторых были даже свои камеры. Я же был обычным зрителем, который абсолютно ничего не знал о специфике кино. И мне даже стало страшно. При поступлении конкурс был человек двенадцать на одно место. В группу набирали двенадцать человек, а пришло поступать около ста сорока. Но мастера меня поддержали, и я им очень благодарен за это. Я тогда пробовал писать рассказы, новеллы, написал одну большую повесть, почти роман, им понравилось, они сказали, давайте поступайте, у вас должно получиться, интересно пишите. И я поступил на специальность «режиссер документального кино». Мне дали место в общежитии, и это был настоящий прорыв вперед.
После этого в моей жизни наступил настоящий поворот. После поступления в Академию имени Т. Жургенова во мне произошли колоссальные изменения, настоящая переоценка ценностей. Это была поистине арт-терапия. Постепенно я понял, что чувствую себя в этой среде, как рыба в воде. Мне безумно нравилось общаться с преподавателями. Например, историю мирового театра нам преподавала мама Айдоса Сагатова, солиста группы «Уркер», и я до сих пор преисполнен чувства благодарности к ней. Это была интеллигентная и умная женщина, мне было очень интересно на ее лекциях, и если другие занятия я мог иногда пропустить, то ее пары не пропускал никогда. Обычно я был незаметен на ее лекциях. Мне так понравилась тема театра, что я написал курсовую работу о творчестве английского драматурга Бернарда Шоу, благодаря лекциям он стал мне очень близок. Она прочла эту работу, и автоматом поставила мне зачет, сказала, что ее курсовая просто потрясла.
Не знаю, как там сейчас, но в мою бытность учебы в Академии, там работали очень сильные преподаватели — истинные интеллигенты, настоящие ходячие энциклопедии, они прочитали множество книг, просмотрели много фильмов. Этими знаниями они щедро делились с нами. А мы впитывали их как губки, потому что было интересно. Вот тогда-то во мне многое поменялось.
У нас было много разных, по-настоящему талантливых, преподавателей. Один из них — покойный ныне Болат Ильясович Жансугуров, сын Ильяса Жансугурова, седовласый интеллигентный человек. По состоянию здоровья мне пришлось уйти в академический отпуск. Когда вернулся, мои одногруппники уже выпустились из академии. Я увидел Болата Ильясовича и устремился за ним по коридору, догнал и сказал, что хочу учиться в его мастерской. Он спросил, есть ли у меня какие-нибудь рассказы. Я сказал, что есть, хотя на тот момент их не было — многое потерял. И за одну ночь я написал большой рассказ «Исходная позиция». Ему понравилась эта история, и он включил мою работу в альманах, который издал на свои деньги. Потом он советовал мне сделать ее экранизацию.
— Азиз, Ваша жизнь сама похожа на кино, только там могут случаться такие волшебные преображения. Как развивается Ваша творческая жизнь, какие планы на будущее?
— В основном я занимаюсь созданием социальных фильмов, которые рассказывают о жизни людей с особыми потребностями. И мы планируем создавать фильмы, посвященные ребятам из детских домов. Проектов много, дело за реализацией. Мы работаем в тандеме с моим другом Мухаммедом Мамырбековым, это известный и талантливый казахстанский сценарист и режиссер. Я еще и продюсер своих картин, ищу спонсоров, делаю презентации, встречаюсь с чиновниками, есть еще такая необходимая часть работы. Социальное кино необходимо для нашей страны и общества, для всех людей не только в нашей стране. Но проблема в том, что людей, которые занимаются бизнесом и могут стать потенциальными инвесторами, интересует, в первую очередь, возможность заработать деньги, а на социальном кино много не заработаешь. Это кино рассчитано на думающую, интеллектуальную аудиторию. К тому же, 70-80 процентов ролей у нас исполняют актеры с различными заболеваниями — это и синдром Дауна, и ДЦП, и задержка психического развития, это все сложные диагнозы. Но, тем не менее, мы с этими ребятами работаем как с настоящими актерами и требуем с них как с профессионалов: они учат роли, мы репетируем. Наша задача — чтобы они показывали в кадре мастерскую игру. И зрители должны им аплодировать не из чувства жалости, не потому что они сидят в колясках или плохо говорят из-за нарушения речи, а потому что видно игру актеров, потому что у них есть талант, они профессионалы, и как актеры справились со своей задачей. Например, в фильме «Быть или не быть» почти все роли играют ребята с проблемами со здоровьем.
Детям с особыми потребностями помогают в реабилитационных центрах, но это все-таки не общество. Потом ведь они возвращаются домой и большую часть времени находятся вне социума. А вот если мы задействуем их на съемках, то полтора-два месяца они находятся среди работников профессиональной съемочной группы. Для них это новая жизнь, посредством творческой деятельности они могут окунуться в новую реальность. Ребятам приятно находиться в среде настоящих киношников. У нас для профессиональной съемочной группы была чисто символическая зарплата. Наши ардишники — актеры с особыми потребностями — снимались в кино с большим удовольствием. Для нас, создателей фильма, это была огромная радость, потому что профессионалы согласились работать за идею, хотя понимали, что проект очень сложный. Работа шла зимой, и из трех недель съемок двенадцать дней мы работали на улице, на морозе, а зима была очень холодная. И актеры, и остальные специалисты работали на голом энтузиазме, и за это время мы стали как одна большая семья. Ребята-ардишники и члены съемочной группы друг другу помогали и всячески поддерживали. Кто-то приносил продукты, кто-то привозил аппаратуру. Наши ребята-актеры почувствовали себя частью общества, нужными, это был настоящий кайф для них. Это и есть настоящее инклюзивное общество.
В прошлом году мы сняли художественный полнометражный фильм «Девушка и море» на киностудии АО «Казахфильм» по заказу Министерства культуры и спорта, там у нас также большинство ролей играют актеры с особыми потребностями. В главной роли — девушка Динара Шарипова, у нее диагноз ДЦП — не работают руки, и она все делает ногами: вышивает ими, и такие тонкие картины делает, которые и руками сложно выполнить. Героиня Динары в фильме — ее реальный прототип в жизни. Истории других наших героев также списаны с реальной жизни. Сейчас мы работаем над монтажом. Надеюсь, что скоро создадим окончательную версию, и вскоре представим фильм на премьере в Астане и Алматы, а потом запустим его в прокат. Это не развлекательное, коммерческое, а социальное кино, и поэтому рассчитывать на большую кассу не приходится.
— Помимо кинематографической деятельности вы также занимаетесь другими социальными проектами. Расскажите об этом, пожалуйста, подробнее.
— Я много лет сотрудничаю с АРДИ — это Ассоциация родителей детей-инвалидов. Там есть разные виды реабилитации — медицинская, социальная, творческая (хореография, музыка, театральная студия, художественная мастерская). На базе АРДИ у нас есть видеостудия «Новый мир», и я являюсь ее руководителем и режиссером-постановщиком. Я хочу помогать людям с различными заболеваниями, выпускникам детских домов, найти свой путь в жизни. Вот это для меня очень важно, в этом я вижу смысл жизни. Я сам инвалид второй группы, вырос в детдоме, прошел свой сложный путь в жизни, с позиции своих знаний могу чему-то не научить людей, а поделиться с ними опытом. Те социальные фильмы, которые мы снимаем, как раз и направлены на то, чтобы помочь ребятам социализироваться в обществе, стать его полноправными членами: они должны работать, создавать семьи, жить по-человечески. Причем, чтобы они занимались настоящим творчеством. Благодаря этому у них повышается самооценка, они начинают себя еще больше уважать. Если раньше эти дети боялись людей, то после съемок чувствуют себя намного увереннее в социуме. И общество, в свою очередь, должно научиться принимать таких ребят, мы должны стереть границу между обычными людьми и людьми с инвалидностью. Ведь дети с нарушениями очень ранимы, они отличаются особенным поведением и отношением к миру, а многие в обществе не хотят их понимать, рвут с ними связи, их боятся, ругают, и это ненормально. На самом деле дети с различными ограничениями по здоровью — очень открытые, светлые, у них большие возможности к искусству и стремление к созиданию. Они очень талантливые. Для меня это очень интересная и важная задача в жизни, этого требует моя душа.
В Алматы живет такой парень — Руслан Башаев, он незрячий с рождения. Окончил нашу Академию имени Т. Жургенова, получил степень бакалавра, потом — магистра. Он очень талантливый музыкант, играет на различных инструментах — кобызе, домбре, фортепиано, и у него прекрасный голос, просто отличные вокальные данные. Недавно его взяли на работу в музыкальный колледж имени Чайковского, теперь он там преподает. Эта работа стала для него смыслом жизни. Сейчас у него жизнь кардинально изменилась, потому что он стал частью общества. И вот таких ребят много. Очень хочется, чтобы у них адаптация к жизни в обществе происходила благополучно. Я по себе знаю, каково это — выйти из детдома в пятнадцать лет и пытаться найти себе работу. Я встречал недоверие и опасение со стороны людей. И отвечал им тем же. Не было рядом людей, которые могли бы дать нам грамотный совет. Очень медленно, постепенно, под влиянием книг и фильмов у меня поменялось окружение. Я знаю на основе своего личного опыта, что ребят из детдомов можно изменить на основе арт-терапии: если в них заложить божественное зерно творчества, то они будут меняться в лучшую сторону.
Мы хотели бы открыть продюсерский центр и на его базе видео-студию, где могли бы давать талантливым ребятам азы творческих специальностей: в индустрии кино много разных специальностей — музыка, хореография, видеоинженерная техника, профессия гримера, художника-постановщика. Если кто-то из них захочет посвятить киноискусству свою дальнейшую жизнь, они могли бы поступить в специальные творческие учебные заведения, получив необходимые знания затем реализовать свой талант.
Еще таких детей нужно приучать к занятиям спортом. Это важно. Моя супруга Наталья — мастер прикладного искусства, она работает в музее имени Кастеева, специалист по работе с керамикой, батиком, гобеленом. Детям это тоже было бы полезно. Спорт и искусство могут направить агрессию человека, который вырос в детдоме, в правильное русло созидания. И еще: нам нужно, чтобы нас узнавали по реальным конкретным делам, а не по тому, что мы постоянно мелькаем на телеэкране.
— Многие люди, которые хотят взять на попечение детей из детдома, задаются вопросом: существует ли генетическая предрасположенность у таких детей к каким-то порокам или все же их зачатки можно устранить за счет воспитания?
— Я уверен, что безусловная любовь может победить какую-то генетическую предрасположенность, и справиться с любыми недостатками. Когда ребенок лишается материнской любви, он становится оторванным от общества, у него исчезает родовая привязанность, он становится изгоем. В жизни всегда важна привязанность к родителям. Даже у животных это есть. А ведь ребенок — самое беззащитное существо, самое беспомощное. Генетическая предрасположенность может быть, но любого ребенка можно отогреть человеческим теплом, если подарить ему ласку и внимание. Со временем ребята, воспитанные в атмосфере любви, все равно становятся единым целым со своими приемными родителями. Самое важное в жизни — чтобы он стал человеком и умел не только брать, но и отдавать. Это все зависит от воспитания. Здесь очень важна роль приемных родителей. Для ребенка важно, когда отец разговаривает с ним на равных и воспринимает его как личность. Дети ведь даже в самом юном возрасте являются личностями. Когда их воспринимают как личностей, они уже сами начинают чувствовать ответственность и вести себя правильно. К нему нужно относиться как к другу, рассказывать какие-то сокровенные вещи и уметь выслушать его. Чувство собственного достоинства и уважения к другим ребенок в первую очередь должен получить от родителей. Ребенок должен чувствовать себя личностью, и тогда через любовь родителей он даже на другой территории, в другом социуме будет чувствовать за своей спиной тыл, знать, что его любят. Дети копируют модель поведения своих родителей, ведь родители для детей — это боги. И родители должны себя вести как боги. Это мое личное и субъективное мнение. Поэтому нужно, чтобы детей могли приютить люди, которые могут обогреть сирот и дать настоящую любовь. Воспитатель при всем своем желании не может дать любовь всем, когда у тебя двести пятьдесят человек.
У нас есть синопсис «Директор детского дома». Мы хотим из него сделать сериал. Эта история о том, как одна женщина, которая тоже воспитывалась в детдоме, живя в мегаполисе, работая директором престижной элитной школы, идет работать в детдом, куда никто не хотел устраиваться директором. Она покинула столицу и поехала в маленький городок, и там началась история, как она старается воспитать из детей настоящих людей.
И такие фильмы должны быть полезными для общества. Сейчас поднимаются вопросы, чтобы закрыть детские дома. Это правильно, если найдутся люди, которые будут брать детей не ради получения денег, а ради любви. Это тонкий момент, здесь важно не ошибиться. Есть случаи, когда детей возвращают обратно в детдома, но это страшный удар по психике ребенка. Мы должны добиться того, чтобы наши дети не попадали в детские дома, и чтобы дети потом не отдавали своих родителей в дома престарелых.
Сейчас в Казахстане функционируют клубы приемных родителей. В них работают люди, которые имеют опыт усыновления, и не одного, а трех, четырех и более детей. Там могут дать полезные советы людям, которые хотят усыновить детей. Мы с супругой Натальей тоже хотим взять ребенка из детдома. Важно быть подготовленными, знать тонкости общения с ребенком из детдома. Даже родная мать может поругать своего ребенка, а представьте себе — это пока чужой ребенок, тут нужна огромная любовь и большая ответственность. Нужно понимать, насколько ты действительно готов пожертвовать своим временем, сердцем и любовью к этому беззащитному сироте, чтобы он по-настоящему почувствовал себя как дома.
Вот сейчас много появилось спортивных детских площадок, и это хорошо. Нужно вернуть дворовые клубы, то что было раньше, эти детские сообщества. Тогда дети не будут чувствовать себя изгоями, они должны быть в стае, чтобы не уходить в себя. В советское время дети росли более мужественными и самостоятельными, а нынешним очень нужна поддержка.
Мне важна не форма, а содержание. Где-то глубоко в моей душе находится вера. И вера эта говорит о том, что самое важное в жизни — любовь.
— Спасибо за интересную беседу.
