Всем давно известно, что Казахстан полон памятниками народного зодчества. Именно они издавна привлекают внимание различных исследователей и путешественников. Однако история архитектуры нашей страны полна загадок. Любой приезжий в наши края обязательно столкнется с мифами и легендами разных исторических сооружений. Например, история возникновения знаменитого городища Акыртас в Жамбылской области до сих пор остается невыясненной в виду противоречивых исторических сведений.
Мало кто знает, что в Приаралье есть много памятников народного зодчества. Одним из таких сооружений является башня Узун-там, обнаруженная недалеко от устья Сырдарьи летом 1983 г. экспедицией Центрального совета Общества охраны памятников истории и культуры Казахской ССР. Позднее в 1986 году член экспедиции Байтенов Э.М. написал интересную заметку про эту необычную экспедицию, где подробно описал ранее неизвестные казахскому народу памятники народного зодчества Приаралья.
На раскинувшейся глинистой равнине с чуть заметными всхолмлениями башня возникает издалека сначала как едва заметная вертикаль в знойном мареве. По мере приближения вырисовываются его контуры. Башня имеет 10-метровую высоту. Отсутствие ориентиров и неожиданность формы производит впечатление загадочности на созерцающего. Памятник поражает своей архаичностью и монументальностью Он возведен из квадратного и сырцового кирпича, имеет цилиндрическое, чуть сужающееся кверху тело диаметром 7 м. при толщине стен 1,7 м. Внутреннее пространство башни перекрыто куполом, верх его разрушен.
Над куполом—площадка, огражденная парапетом с небольшим наклоном внутрь. В верхней части сохранились незначительные следы облицовки обожженным кирпичом.
Время возведения башни, ее назначение установить не удалось, но размеры кирпича, облицовка говорят о ее значительной древности. Башня не фигурирует ни в «Археологической карте Казахстана», ни в "Карте памятников Кызылорданской области", хотя о ней знали еще в прошлом веке. Так, русский офицер А. И. Макшеев, впоследствии видный историк, в одной из своих книг упоминает среди прочих построек и Узун-там.
В Казахстане известны только две подобные башни—Бегим-ана и Сараман-Коса, которые относятся, по мнению исследователей, к X—XI вв. н. э. и связаны с расцветом в низовьях Сырдарьи могущественного государства огузов. Там же находится и древняя столица огузов—город Янгикент (Кызылординская обл.).
Известно, что в XI в. часть огузов покинула низовья Сырдарьи и под именем тюрков-сельджуков завоевала огромные территории Хорасана (северный Иран), Малой Азии, Закавказья. Интересно, что с тех времен на этих территориях начинает возводиться самобытный тип мемориальных сооружений, так называемых «башенных мавзолеев» с шатровым покрытием. Памятники появляются без каких-либо переходных форм. Это обстоятельство породило среди исследователей множество точек зрения па их происхождение. Оно связывалось с башнями молчания древних персов (Саладен), представлялось как следствие монументализации палаток кочевых вождей. Объяснялось механическим переносом на землю шатрового купола с подкупольным барабаном армянских или грузинских храмов.
Исследователь Г.А.Пугаченкова связывает появление башенных мавзолеев с тюркскими племенами севера Средней Азии, в частности движением тюрков-огузов. Так, например, генезис башни Сараман-Коса, напоминающий композицию башенных мавзолеев, по мнению Пугеченковой, - следствие развития курганообразных построек в северных районах средней Азии.
Открытие новых памятников-башни Бегим-апа, теперь и Узун-там, позволяет по новому взглянуть на ранний этап генезиса «башенных мавзолеев». Дело в том, что по архитектурно-конструктивному решению, размеру кирпича и степени сохранности можно предположить, что Бегим-ана построена раньше Сараман-косы, а Узун-там еще раньше.
Узун-там, вероятно, был возведен в конце 1 тысячелетия н.э. и является родоначальником таких монументальных сооружений, как «башенные мавзолеи» Ирана, Турции, Азербайджана и т.д. Если это предположение верное, то казахстанская башня Узун-там занимает достойное место в истории мирового зодчества.
Назначение «башенных мавзолеев» еще не разгадано, и само их название условное, так как в самых ранних из этих построек погребений еще не обнаружено. В связи с этим Узан-там привлекает особое внимание, но для чего они предназначались еще не известно истории.
Скорее всего, судя по дошедшей до нас устной литературе, это – мемориальные сооружения. А то обстоятельство, что они расположены по дуге, охватывающей значительную территорию восточной части побережья Аральской неизменности, не исключает их сигнального значения. То есть сторожевое значение. Не исключено также, что башни имели сразу несколько назначений. Все эти вопросы остаются до сих пор без ответа и требуют дальнейших исследований.
Интересно, что башенные мавзолеи Азии и Закавказья через два-три века после своего появления становятся нехарактерными для архитектуры этих регионов, а в низовьях Сырдарьи традиция возведения дожила до самого последнего времени. Поздние казахские башни более скромные и имеют исключительно мемориальное значение.
В устье Сырдарьи находятся ряд таких башен как Мендыгора, Орак, Сейт–мунара, башня Мурзабаева и еще одна. Дли их композиции в той или иной степени характерно облегчение масс кверху. Характерной чертой башен Мендыгора, Сейт-мунара и башни Мурзабаева является внутренняя винтовая лестница, идущая против часовой стрелки. Кстати, первая башня внутри полая и ступеньки образуют внутренний контур стены, то в двух последних лестницы устроены прямо в толще тела башен. Башни с винтовой лестницей встречены только в устье Сырдарьи, в других же районах, вплоть до Кызылорды, внутреннее устройство этой группы памятников иное.
Башня Мендыгора, наиболее ранняя, относится к рубежу 18-19 веков. Две же другие самые поздние возведены в 30-ых годах 20 века. К башням Мурзабаева и Сейт-мунара пристроены ограды с захоронениями внутри. Здесь расположены еще две башни - безымянная, находящаяся в 28 км к западу от г. Казалинска и башня Орак.
Обе они поздние - Орак возведена в 1918 г. на месте рухнувшего древнего города, вторая находится на небольшом холме (возможно, искусственном) среди нескольких могил. Обе башни имеют венчаемую куполком верхнюю часть. Но если безымянная башня имеет входной проем и внутри два сводчатых, соединенных между собой уровня, то в Ораке на середине высоты тела устроены лишь три небольших отверстия.
По преданию, эта башня установлена на месте, где осталась шапка пропавшего без вести казахского батыра Орака, быть может, этим отчасти можно объяснить отсутствие входного проема. Это-единственная казахская башня, которая возведена из обожженного кирпича.
В районах, прилегающих к устью Сырдарьи находятся еще несколько мавзолеев. И более ранние из них мавзолеи Байсал-бая (XVIII в.), Женис-там (XVIII— начало XIX в.) и Пусырман-бая (1-я половина XIX в.). По композиционному решению они наиболее простые из всех перечисленных выше. Первые два находятся в окрестностях горы Акшатау, третий-к югу от пос. Жанакурылыс. Все три мавзолея возведены из сырцевого прямоугольного кирпича. Таким образом, наиболее ранние из выявленных мавзолеев в устье Сырдарьи относятся к XVIII—началу XIX в. и имеют простую композицию, основанную на круглой в плане камере.
Вторая половина XIX в., а особенно его конец и начало XX в. приносят большее разнообразие типов купольных сооружений. К этому периоду относятся постройки как из сырцового, так и из обожженного кирпича. Мавзолей Базар-кожи, Толыбай-батыра, Булек-бая, Нияза относятся к постройкам однокамерного типа. Характерной особенностью их являются порталы, фланкированные мощными округлыми башнями, круглые в плане погребальные камеры. Основание мавзолея Нияза расчленено тремя треугольными лопатами. Характерно, что такой прием встречается еще в постройках сакского времени. Франкирующие порталы башни мавзолея Нияза полые, тогда как в остальных они монолитные. Все однокамерные мавзолеи возведены из сырцового кирпича, что выделяет их в компактную типологическую группу.
К двухкамерным принадлежат мавзолеи Мамбетбахи, мавзолей Кожа, Тлеулес-ишана, Ораз акына. Сатыбалды, Байкошкара, Есип-бая, Куттыбая, Сарлыбая и Есмырзы. Это отличает осматриваемые мавзолеи от двухкамерных среднеазиатских. Известно, что в последних одна из камер была погребальной (гурхана), другая же представляет собой поминальную мечеть (зиратхана), что обусловило большие ее размеры.
Назначение дополнительной камеры и размеры ее относительно погребальной в мавзолеях устья Сырдарьи и подавляющего большинства среднеазиатских мавзолеев различны. Все это дает право считать исследованные мавзолеи уникальным явлением в архитектуре Казахстана и Средней Азии.
Народные зодчие используют различные варианты сочетания входной и погребальной камер. Погребальные камеры строятся квадратными (мавзолеи Кожа, Тлеулес-ишана, Сатыбалды и другие), круглыми (Ораз-акына) и восьмигранными в плане (мавзолей Есмырзы) Входная камера развивалась в двух направлениях, обе они были доведены до логического конца в конструктивном объемно-пространственном отношении. В первом случае входная камера превратилась в прямоугольные помещения, перекрытые куполками на подпружных арках (Кожа, Есмырза), во втором - в длинный узкий коридор, иногда коленчатый в плане (Келимбет, Куттыбай). Если ранние из двухкамерных мавзолеев (Ораз-акын, Есип-бай, Байкошкар) были возведены из сырцового кирпича, то в более поздних (самый конец XIX-нач. XX вв.) наряду с сырцовым применялся и обожженный кирпич с реализацией возможностей этого материала.
Исследование показало, насколько богато еще неизвестными памятниками народного зодчества Приаралье. Они позволяют говорить о казахских национальных формах в архитектуре данностью региона, разумеется, с определенными влияниями как среднеазиатской, так и русской архитектуры.