В многочисленных письменных источниках: китайских, арабских и персидских, европейских сведениях сирийских, итальянских, грузинских, армянских авторов, а также в древнерусских летописях сохранилось огромное количество информации по истории средневековых тюркских племен, населявших в эпоху средневековья степи Центральной Азии, Казахстана и территорию долины реки Чу в частности. Однако, во всех монографических научных, учебных, энциклопедических и справочно-информационных изданиях по истории средневековой эпохи и тюркской истории Центральной Азии, по истории средневекового Казахстана в частности, до современности бытует формула о первоначальном исходе некоего тюркского этноса с территории Алтая и аннексии Жетысу (Семиречья) и Южного Казахстана.
Во всех исторических схемах пространства Великой Казахской степи представлены в качестве своеобразного «перевалочного пункта», через который с разной степенью интенсивности шел процесс бесконечной миграции племен. Следствием описываемых парадоксальных недоразумений стал вопрос, касающийся истории коренного этноса – казахов, проблема этногенеза которого остается открытой и в наши дни. Другой парадокс связан с вопросами о локализации прародины тюрков на территории Алтая и Монголии. На указанной территории, хорошо изученной в археологическом плане, до сих пор не изучены памятники, которые бы указывали на условную точку отсчета официальной истории тюркских племен – VI век, дату создания Тюркского каганата (551/552гг). Среди большого количества культовых мемориалов тюрков, изученных на указанных территориях, второй половиной VI века датируются только два памятника (Бугутский и Идерский), на которых не было изображений людей, каменных статуй тюрков. Приступая к характеристике этнокультурной ситуации на территории Казахской степи, на основе анализа описанных выше источников, необходимо напомнить, что в описанных выше исторических схемах тюркской истории не учитывались или наоборот, игнорировались отдельные общеизвестные данные, которые не являются новыми источниками. К примеру, в одной из работ выдающегося ориенталиста В.В. Бартольда, наряду с замечаниями в адрес Э. Шаванна, подчеркивалась и достоверность выводов автора. Исследователь считает верным положение о том, что: «империя тюрков в VI в., с самого начала своего существования, разделялась на два независимых государства ... и византийские послы ездили не в Монголию, а только ко двору западных каганов ... которые были независимыми государями». В процессе работы с источниками по ранней истории тюрков нами был произведен повторный анализ всех археологических, этнографических и антропологических источников по истории усуней. Благодаря новым данным из памятников, расположенных на территории Восточного Туркестана, среди двух культурных традиций, представленных двумя типами захоронений удалось определить те, которые были оставлены усунями. Памятники усуней, расположенные на территории Жетысу, по инвентарю датируются периодом первых веков и продолжают бытовать в тюркскую эпоху. Все формы керамических изделий встречаются в материалах средневековых городов Казахстана, а обряд сопровожления умершего пищей, выявленный в могильных ямах в форме костей крестца барана, положенного в чашу, сосуд аналогичны такому же обряду у тюрков. Характерной особенностью усуньских захорононей является отсутствие предметов вооружений. Но две традиции продолжают сосуществовать в единым пространстве казахских степей. Сопоставление комплекса источников позволило установить, что две традиции, зафиксированные археологически отражают особенности материальной и духовной культуры двух этносов усуней и юечжи. Длительное проживание на одной территории в ранний период на востоке и с первых веков на западе Туркестана (Казахские степи) способствовало формированию целостных идеологических представлений об устройстве мироздания. Общие истоки миовоззрения названных племен восстановленные по письменным источникам, легендарным преданиям отражены в прикладном и в культовом искусстве рубежа эры. Этногонические мифы о происхождении тюрков в концентрированном виде иллюстрируют каргалинская диадема и кобяковская гривна, центральным персонажем которых является мифический предок – волкодракон, символизирующий союз двух фратрий. Идеальным воплощением союза двух племен становятся представления о дуальном устройстве мирозлания, основу которых составляет идеологическая концепция вечного союза между Небом и Землей, в социальном контексте, выраженное в единстве мужского и женского начала. В социальной и политической структуре тюркского государства гарантами стабильности и процветания являлся союз между кланами ашина и ашидэ, родовыми тотемами которых являлись волк и дракон. Мировоззренческая модель мироустройства в Тюркском каганате была возведена в ранг закона, следование которому было обязательным условием института каганской власти. Нарушение принципов дуального соправления, выраженное в праве престолонаследия, приводило к негативным последствиям и было раносильно смерти народа. В политической структуре Тюркского каганата действовал «двухсторонний принцип, выраженный присутсвием восточного и западного правителя, также как и в политических организациях поздних тюркских государств. Такая дистанция включала и понятие коллективного суверенитета правящего клана. Каган Истеми создавший Западнотюркский каганат, проводил самостоятельную политику и зависимость от старшего брата Бумыня, а затем Мугана, управлявших восточным крылом Тюрского каганата, которая была формальной и по своему содержанию соответствовала описанному выше «двухстороннему принципу». Факт административно-территориального деления тюркского государства зафиксирован и в китайских источниках, сообщающих, что «при создании Тюркского каганата, владение Западными территориями Бумын каган передал своему брату кагану Истеми и границей владений восточных и западных тюрков стала восточная сторона Алтайских гор». Первоначально землями Западнотюркского каганата являлась территория междуречья Или, Чу и Талас, населенная народом «десяти стрел» или десять племен, пять из которых под наименованием дулу жили на территории от реки Или до реки Чу, а пять племен нушеби – на землях между реками Чу и Талас. По реконструкции, предложенной Ю.А. Зуевым, в одной из своих новых работ этнонимы тюркских племен, составивших ядро Западнотюркского каганата в VI – VIІ вв., не встречаются «за его восточными пределами». Более того, автор пишет, что «в 699 г. племена, прежде составлявшие правое крыло, явились этнополитической основой Тюргешского каганата». В годы правления Истеми (552-576 гг.) и его сына Тарду, согласно показаниям письменных источников, в состав Западнотюркского каганата входили земли современного Восточного Туркестана, начиная от города Хами и до Черного моря. С целью установления контроля над торгово-экономической артерией, именуемой Шелковым путем, каган Истеми устанавливает брачно-родственные отношения с сасанидским шаханшахом Ануширваном, за которого выдал свою дочь Факим. Источники называют Факим сасанидской императрицей. Совместными силами тюрков и сасанидов в 557 году были побеждены белые гунны, контролировавшие торговлю на Шелковом пути. Владения белых гуннов были поделены между тюрками и Ираном по реке Джейхун. К тюркам отошли Мавенахр, часть Ферганы, Кашгар, Хотан и города Западного Туркестана. Осострение политичесих взаимоотношений с Ираном в 567 году, в результате отказа Ануширвана платить дань тюркам, послужило основанием для установления дипломатических связей с Византией, которое прислало ответное посольство в 569 году. Византийско-сасанидская война явилась результатом успешных соправления, выраженное в праве престолонаследия, приводило к негативным последствиям и было равносильно смерти народа. В политической структуре Тюркского каганата действовал «двухсторонний принцип, выраженный присутсвием восточного и западного правителя, также как и в политических организациях поздних тюркских государств. Такая дистанция включала и понятие коллективного суверенитета правящего клана. Каган Истеми создавший Западнотюркский каганат, проводил самостоятельную политику и зависимость от старшего брата Бумыня, а затем Мугана, управлявших восточным крылом Тюркского каганата, которая была формальной и по своему содержанию соответсвовала описанному выше «двухстороннему принципу». Факт административно-территориального деления тюркского государства зафиксирова и в китайских источниках, сообщающих, что « при создании Тюркского каганата, владение Западными территориями Бумын каган передал своему брату кагану Истеми и границей владений восточных и западных тюрков стала восточная сторона Алтайских гор».
Первоначально землями Западнотюркского каганата являлась территория междуречья Или, Чу и Талас, населенная народом «десяти стрел» или десяти племен, пять из которых под наименованием дулу жили на территории от реки Или до реки Чу, а пять племен нушеби – на землях между реками Чу и Талас. По реконструкции, предложенной Ю.А. Зуевым, в одной из своих новых работ этнонимы тюркских племен, составивших ядро Западнотюркского каганат в VI – VIІ вв., не встречаются «за его восточными пределами». Более того, автор пишет, что «в 699 г. племена, прежде составлявшие правое крыло, явились этнополитической основой Тюргешского каганата». В годы правления Истеми (552 – 576 гг.) и его сына Тарду, согласно показаниям письменных источников, в состав Западнотюркского каганата входили земли современного Восточного Туркестана, начиная от города Хами и до Черного моря. С целью установления контроля над торгово-экономической артерией, именуемой Шелковым путем, каган Истеми устанавливает брачно-родственные отношения с сасанидским шаханшахом Ануширваном, за которого выдал свою дочь Факим. Источники называют Факим сасанидской императрицей, Совместными силами тюрков и сасанидов в 557 году были побеждены белые гунны, контролировавшие торговлю на Шелковом пути. Владения белых гуннов были поделены между тюрками и Ираном по реке Джейхун. К тюркам отошли Мавенахр, часть Ферганы, Кашгар, Хотан и города Западного Туркестана. Обострение политических взаимоотношений с Ираном в 567 году, в результате отказа Ануширвана платить дань тюркам, послужило основанием для установления дипломатических связей с Византией, которое прислало ответное посольство в 569 году. Византийско-сасанидская война явилась результатом успешных политических действий кагана Истеми. В результате продвижения тюрков в западном направлении под властью тюрков оказались земли Северного Кавказа, бассейн реки Кубань, территория Азербайджана. Сын кагана – Истеми, Турксанф (Тарду) продолжил политику отца и в годы его правления к западным владениям тюрков были присоединены Букан и Керчь. В источниках есть сведения о потомственных правителях Западнотюркского каганата, правнуках Истеми и внуках Тарду: братьях Шегуе и Тон ябгу, которые проводили традиционную политику управления тюркским государством. В 619 г тюркские войска под предводительством Тон Ябгу разбили сасанидов и заняли города Рей и Исфахан, а в 623 г совместными усилиями византийского императора Гераклия, хазаров и тюрков была одержана сокрушительная победа над Хосровом Первизом, способствовавшая падению сасанидской державы. Тон ябгу перенес столицу в местность Мын булак – Тысячи ключей (современное село Мерке, на территории Жамбылской области), где принимал послов из Китая, Индии. Центром территориальных владений народа десяти стрел являлась долина реки Чу, на территории которой письменные источники локализовали политические ставки Западнотюркского каганата: Суяб, Баласагун, Мерке. Каждый из центров, представляющие собой экономический и политический мегаполисы, функционировавшие в разные периоды развития каганата, сохранились до современности в виде развалин городищ и частично изучены археологами. Факт локализации центров средневековых тюркских кочевников на описываемой территории отражает идею сакрализации пространства, выраженного в почитании окружающей природы. Представляющими интерес с этой точки зрения является этимология топонимики местности. Основу этимологии слова в названии реки Чу (Шу – Су) составляет значение, которое является символом одного из главных божеств тюркского пантеона Жер-Су. На этой же территории локализованы горы Хантау. В средневековых письменных источниках сообщается, что племена огузов – хандагов населяли земли в долине реки Рузы. Отождествление реки Чу, берущей начало в горах Тянь-Шаня с Рузой, по мнению С.Г. Агаджанова не вызывает сомнения. Писатели разных временов пишут и о сходстве значения топонимов, служивших для обозначения реки Чу-Шу (на тюркском языке) и «руза» - «ruz» в древнеиранском имевших значение течь, литься, бежать. Этот ряд сопоставлений дополняется идеологической символикой «белого потока» Млечного пути – Куян. По мнению Ю.А. Зуева, « в понятие киян входило не только представление о божественной Реке, но и собаке, также носившей следы тотема, которому поклонялись и гнева которого боялись». Непосредственно с историей средневековых племен, локализовавшихся на землях степей бассейна реки Чу, связана и история огузов. Источники называют, что «единственным сильным племени огузов было племя се-яньто». В исторической проекции комплекса источников свидетельства о телесском племени се-яньто, контролировавших участок Великого Шелкового пути в районе локализации оазисных шелкопроизводящих восточнотуркестанских государств Иу, Гаочан и Яньци прослеживаются с первых веков нашей эры. Под наименованием «семь мужей предводителей – «jeti eren», се-яньто фигурируют в руническом тексте Онгинского мемориала. По реконструкции, предлагаемой С.М. Ахинжановым, представители семи племен пришли согласно преданиям на Иртыш, создали этнополитический союз и в период могущества Западнотюркского кананата в VI – VIІ вв. Входили в его состав. Исходной территорией, откуда часть племени се-яньто начинали свой путь в Монголию, является приобрежье Иртыша. Племя се-яньто, создавшее в 630-647 гг государственное объединение, после го крушения вошло в состав государтсва западных тюрков. В сведениях, которые приводит С.М. Ахинжанов, зафиксирован и факт ухода части «се-яньто в количестве 70 000 человек, в степи современной территории Центрального и Восточного Казахстана». Этнонимы огуз и тогузогуз появляются на эпитафиях в честь Куль тегина, Бильге кагана и Тоньюкука с использованием определений «бодун» или «свой собственный народ». В списке участников ритуальной церемонии в связи с гибелью Куль тегина упоминается, что от тюргешей прибыли тамгач Махарач и огуз Бильге. С этим же периодом связана и фраза о том, что огузы «стали нашими врагами». После развала Второго Тюркского каганата огузские племена были вовлечены в межплеменные конфликты, охватившие степь и фигурируют в качестве оппонентов уйгуров. После событий 744 г., огузы совместно с карлуками становятся обладателями титулов правого и левого ябгу, во вновь образованных тюркских государствах. Карлуки, переселившиеся на земли народа десяти стрел, совместно с последними принимают участие в войне 751 г., но после этой кампании, уже в 766 г., народ десяти стрел попадает в зависимость от тех, кому предоставил убежище. И следующее упоминание об огузах, поселившихся на Сырдарье приводится в связи рейдом ал-Махди (775-785 гг).
Контекст исторических событий, в которых принимают участие племена, с этническим обозначением Огуз, отражает процесс развития и формирования самого термина как политонима. Такому содержанию не противоречит и мысль исследователя Ф. Шумера о семантической связи понятий он ок, боз ок и уч ок среди поздних огузов, указывающих на связь огузов с союзом племен он ок. Существование родства между племенами он ок и племен, составивших ядро огузской конфедерации, может разъяснить этноисторическую ситуацию с движением части племен народа он ок/десяти стрел на Сырдарье, после захвата их земель карлуками и создание ими на новой территории государства, известного в истории как государство Огузских Ябгу. Однако миграция племен, видимо, не была полной и часть огузов проживала на территории прежнего обитания. Согласно историко-географическим сведениям Идриси («Китаб Руджар»), «в Х в. одна из групп огузских племен кочевала в долине реки Чу и Таласском Алатау. Идриси называет огузов Чуйской долины хандагами. Эти огузские племена отличались своей храбростью и независимостью. Главной резиденцией их предводителей была крепость Хийам, лежавшая на правом берегу реки Чу. Обращает на себя внимание, что эти племена населяли «внутренние» области земель огузов». В связи с этнокультурной ситуацией на территории Казахской степи в средневековый период весьма интересны наблюдения по локализации двух уникальных святилищ – Жайсан и Мерке. География культовых памятников, аналогичных мемориалам святилища Мерке (Жетысу – Семиречье), совместно с таковыми с территории Центрального Казахстана территориально очерчивает культуру племен, которые исконно населяли казахские степи. Носителями культуры в ранний период истории тюркских кочевников были представители народа он ок будун/десяти стрел, продолжатели усуне/ашинской и аштак/ашидэ традиций, впоследствии их преемниками стало одно из племен он ок – тюргеши. Культово-мемориальные комплексы святилища Жайсан с набором признаков, характерным для культуры тюрков восточного ареала, привнесены племенами карлуков, которые переселились на территорию Жетысу в середине VIІІ в. после крушения Второго Тюркского каганата и представлителей огузов, еще ранее входивших в состав Западного Тюркского каганата. В материалах культовых памятников двух тюркских святилищ нашли отражение не только идеи о первоосновах мировоззрения кочевников, но и исторический процесс совмещения идеологических представлений. Восточные тюрки – карлуки и огузы, оказавшись на священной земле западных тюрков, устанавливают с ними брачно-родственные отношения. Союзнический акт закреплялся в процессе церемонии ритуала клятвенной присяги верности вечному договору, перед лицом Неба и Земли, перед их земными воплощениями – символами, статуями обожествленных предков, в руках которых находились священные сосуды с водой.