Прошло около двух месяцев с тех пор, как обновился состав Мажилиса Парламента РК. Мы встретились с депутатом от фракции Общенациональной социал-демократической партии (ОСДП), членом комитета по вопросам экологии и природопользованию Ажар Сагандыковой, чтобы узнать, каково быть в качестве народной избранницы, как проходила жеребьевка по распределению депутатских квартир, и нужны ли депутатам помощники, сообщает ИА El.kz
- Ажар Бахитовна, с марта Вы являетесь депутатом Мажилиса Парламента РК. Удалось ли Вам адаптироваться?
Это непросто, потому что у многих такое понятие, что депутат – это человек, который красиво сидит в кабинете и красиво отвечает на вопросы. На самом деле, это огромная работа. С каждым законопроектом связан очень большой объем информации, с учетом того, что не просто надо прийти на рабочую группу и проголосовать «за» и «против». Прежде нужно изучить сам закон, концепцию законопроекта, все поправки к нему, и помимо этого согласиться или не согласиться с ними, либо внести свои. Это целые тома сравнительных таблиц.
Один лишь только законопроект может быть на 300 страницах, поправки к нему – на 289, плюс к нему могут идти различные сопутствующие законы, пояснительная записка, заключения от Правительства, антикоррупционных органов.
Это все необходимо изучить и выразить свое мнение.
Я раньше с этой работой не сталкивалась. Это не тот формат работы в партии или филиала, к которому я привыкла, а совершенно другой формат работы – законотворческий. Конечно, играет роль наличие юридического образования, потому что если ты не знаешь юридических терминов – то вообще можно потеряться. Но не всегда нужно быть юристом. Чтобы вносить поправки – иногда нужен именно жизненный и профессиональный опыт. Ведь все законодательство строится на том, чтобы вносимые нами нормы работали в жизни. Пока ты не сталкивался с той или иной проблемой – ты, наверное, не знаешь, что происходит.
При необходимости мы обращаемся к экспертам, приглашаем представителей министерств, которые дают пояснения.
Сегодня мы так отработали с министерством экологии и с министерством энергетики. Они в разное время ко мне приходили, и мы с ними разбирались, по тем вопросам, о которых я пока не знаю – они давали пояснения. Мне принесли еще один талмут с разъяснением того, что необходимо для продолжения ведения работы над законопроектом. Это огромный объем информации.
И когда у меня спрашивают, адаптировалась ли я – наверное, адаптироваться к этому невозможно, потому что каждый раз – какие-то вызовы. То, что я работаю в комитете экологии, вовсе не означает, что я занимаюсь только экологическим законодательством. Есть законы, которые мне интересны только потому, что я ранее работала в сфере культуры. Есть новые оригинальные законопроекты, в которых тоже хочется поучаствовать. Чем больше законов ты изучаешь – тем больше возможностей внести свою лепту для того, чтобы этот закон был для людей. Наша задача – «Закон для людей, а не люди для закона». Это главный принцип.
- На Ваш взгляд, насколько профессионально проводится антикоррупционная экспертиза?
В паре антикоррупционных заключений я нашла подводные камни, на которые обратила внимание, и пытаюсь повлиять на изменение поправок. Интересно читать заключение правительства, и антикоррупционные заключения, так как к каждому закону можно найти подводные камни.
- Я уже слышала такую точку зрения от одного «новенького» депутата, что ему пока не дают законы, касающиеся, к примеру, закона по вопросам теплоэнергетики. И он занимается больше общественными законопроектами. В то время депутаты имеют право внести поправки в любой законопроект. Вы сталкивались с тем, что Вам ставили подобные барьеры?
Я с этим не сталкивалась. Мне дали список законов, которые есть в Мажилисе, и сказали, что я могу выбрать то, что мне нравится. Я выбрала то, что мне нравится, но мне сказали: «А давайте Вы еще возьмете законы!» Я конечно взяла, и я сейчас понимаю, что их много. Это конечно тяжело, но интересно. И если я хочу выступать – я выступаю, меня никто не ограничивает. Причем административно каждый из нас привязан к какому-то комитету, я в комитете экологии и природопользования, и мне уже дают поручения.
- Я недавно смотрела одну сравнительную таблицу, но заметила, что в ней подавляющее большинство поправок было от отдела законодательства. А от депутатов были только две поправки. Почему так происходит, депутаты пока не включились в работу, не вникли?
Так как созыв новый, очень много законопроектов осталось от предыдущего созыва. Их сессия должна была в июне закончиться и они должны были их доработать. Но их распустили, и они не успели. Некоторые законопроекты продолжают свой путь. Они уже отработаны тем созывом, и там остались только отработки по юридическим техникам.
- Каковы в целом Ваши впечатления от парламентской деятельности? Многие туда стремятся попасть, это показывает предвыборная гонка, но не все знают и представляют, какой это объем работы.
Попасть в парламент было моей многолетней мечтой, желание, стремление. Я к этому шла много лет. Я осознавала, что это другой уровень. И даже с учетом того, что я не боюсь работы, мне поначалу было очень сложно переработать этот объем работы. Но настолько интересно быть в гуще событий. Пока я не являюсь разработчиком поправок, но я всегда могу проголосовать либо поддержать, либо отправить на доработку. Это тоже работа, ведь нужно увидеть риски и задать вопрос. Это нужно перелопатить не один документ. Нужно взять поправки, старую и новую версию закона, послушать, что говорить правительство, изучить коррупционные риски. Это чрезвычайно интересный процесс, хотя и сложный.
А по-человечески, быт постепенно налаживается. У нас служебное жилье возле парламента. Это и правильно, мне до парламента 3-5 минут ходьбы пешком. Во-первых, это экономия автотранспорта. Когда мы поначалу жили в съемном жилье до того, как вошли в парламент – я представляю, насколько было сложно самому государственному автопарку. Потому что все жили в разных районах, всех собрать, привезти на работу, вечером всех развести. Порой, наверное, даже машин не хватало, я не знаю, но подозреваю. 98 депутатов. Не у всех ведь есть свои автомобили. Кто-то приехал из других городов.
- То есть депутатов Мажилиса возят служебные автомобили?
Есть служебные машины, специальный автопарк, где нужно делать предварительную заявку и выделяют авто. А то, что мы живем рядом – это удобно и экономично.
Многие говорят про наше жилье. У нас стандартная столичная квартира. В Астане ведь все по-новому строят, с большими прихожими и кухнями. За них мы платим коммунальные услуги, как все горожане. Она мебилирована, на всех столах и на всей мебели инвентарные номера. Это все нам не принадлежит. Когда сменится созыв – мы уйдем и квартира останется со всем, что там есть.
- Членов семей учитывают?
Да, квадратура зависит от количества членов семьи. Мы заранее подаем заявку, сколько человек с нами будет проживать, и нам, в соответствии с нашей заявкой, распределяют квадратуру.
Жеребьевка тоже была честная: каждый из нас вытягивал, в какую квартиру он зайдет. Да, депутаты из старого созыва остались в своих квартирах, а мы остановились в тех, что мы вытянули.
Все для того, чтобы плодотворно работать, есть.
По питанию очень много вопросов. Бытует даже мнение, что депутатов бесплатно кормят. Нет, это неправда. У нас есть столовая, где мы можем пообедать-поужинать и тд, но мы за это платим. Говорят, что у нас цены ниже. Но я из Павлодара, у нас бизнес-ланч стоит от 1800 до 2500. В эту сумму я точно так же и вхожу. Для меня, как для жителя Павлодара, это нормальная цена.
Поэтому так, как говорят, что совсем все дешево и чуть ли не бесплатно нас кормят – это неправда. Мы оплачиваем так же, как и все.
- Помощников, оказывается, не вы сами выбираете?
У нас есть две категории помощников. Есть помощник, которого нам предоставляет аппарат Мажилиса, они являются государственными служащими. Нас спросили, «какого помощника вы хотите?» Девушкой или парнем он должен быть. У меня хорошая помощница, она в первое время мне помогала освоиться в Мажилисе, и чуть ли за руку меня не водила, показывала, куда мне нужно идти. Она уже несколько лет там работает. Мы с ней очень быстро нашли общий язык, и она регулирует все административные вопросы, чтобы у меня не было накладок. Выстраивает, когда мне быть на рабочих группах. Это очень удобно и я уже не заморачиваюсь над своим рабочим графиком. Я прихожу в понедельник на работу, она мне на стол кладет мой график, и по нему я целую неделю двигаюсь.
Есть еще категория общественных помощников, но у них функция другая, они помогают поддерживать связи с общественностью, так как иногда у нас нет возможности выйти из Мажилиса, наш помощник также привязан к Мажилису, так как он госслужащий, а общественный помощник помогает выполнять наши общественные задачи. Но пока у нашей фракции таких помощников нет, я думаю, со временем, когда мы втянемся – они у нас появятся.
- У Вас есть какой-то обозначенный рабочий график, или он у Вас свободный, и Вы самостоятельно распоряжаетесь?
У прихожу в Мажилис в 9 утра, ухожу в 18:00, и все стараются придерживаться этого графика. У нас есть рабочие группы, на которых мы должны присутствовать. По средам у нас пленарное заседание, на котором мы все обязаны быть. И благодаря всей этой работе начинаешь понимать проблемы других регионов и те вопросы, которых я раньше не видела. У нас бывает свободное пространство, все его используют по-разному. Я его использую, чтобы ознакомиться с кучей законопроектов и сравнительных таблиц. Либо когда меня просят приехать в центральный аппарат – мы занимаемся партийной работой, потому что это наша партийная нагрузка. Партия – это партия. У нас и дни открытых дверей проводятся. Бывает, люди звонят и хотят встретиться. Если они звонят к моему помощнику – я встречаюсь с ними в Мажилисе, а если они звонят в партию – то мне помогает устроить эту встречу центральный аппарат.
Но основная задача депутата – это не общественная нагрузка, а именно законотворчество. Мы больше привязаны к рабочим группам, а их очень много, и в день они могут проводиться подряд, одна за другой: в 10:00, в 12:00, в 14:00 и тд, и часто даже пообедать некогда. Но в этот момент, хорошо, включаются наши помощники, которые ждут нас с чашкой чая, чтобы попить его и бежать дальше.
- У Вас есть часы приема граждан?
В Мажилисе есть общественная приемная, и каждый депутат в определенный день там дежурит. Я пока еще не попадала в этот график, нас много, но я уже проводила встречи в центральном аппарате партии.
- То есть когда граждане записываются, они наперед не знают, кто из депутатов в это время будет их встречать?
Да, никто знает. Но если они целенаправленно пишут, с кем они хотят встретиться – например, со мной, я спускаюсь и встречаюсь с ними. Но чаще всего люди, записываясь в общественную приемную Мажилиса, не знают, с кем встретятся, если не заявили, что хотят встретиться с определенным депутатом.
- Каковы Ваши взаимоотношения с депутатами? Чувствуете ли Вы, что находитесь в одной палате, или из-за того, что входите в разные партии, ощущаете какую-то конкуренцию?
Наверное, такие вопросы пока задавать рано. Скорее всего, сейчас идет вопрос, как и любого коллектива, притирки. Мы впервые в Мажилисе, на нас смотрят по-другому, потому что ОСДП – это все-таки оппозиционная партия.
- А Вы пока не ощущали, как к Вам, как оппозиции относятся – может быть, сами депутаты, может быть, чиновники, может быть, граждане.
По запросам – многие считают, что мы должны были зайти в Мажилис и начать махать шашками, потому что мы – оппозиция. Мы пытаемся не махать, но в рамках законодательства менять отношение. Наша задача – найти единомышленников, которые мыслят так, как мы. Потому что есть еще большой пул одномандатных депутатов. По каким-то вопросам мы сходимся, с кем-то не сходимся, с кем-то спорим, кого-то убеждаем, что мы правы. Это тоже большой и интересный труд. Сложно найти консенсус, и это происходит как раз на рабочих группах. Но сказать о том, что мы – оппозиция, и к нам другое отношение нельзя. Может быть, когда-то что-то появится, но сейчас идет процесс притирки, мы все смотрим друг на друга, кто что делает. Выстраиваем эти взаимоотношения через законодательство, обсуждаем.
Когда мы идем домой, нас же много, с кем-то утром встретился и поговорил. Мы в разных группах все работаем. С кем-то пересекаемся, где-то не пересекаемся. Даже с нашими однопартийцами мы не во всех рабочих группах иногда пересекаемся. Тут включается именно умение правильно ставить акценты, приоритеты, и правильно выстроить диалоги. Это очень большая школа для всех: и для партии, и для человека. Потому что шесть партий в Мажилисе, и все – с разным мнением, с разными амбициями, с разным бэкграундом. Это тоже – один из интересных блоков, выстроить отношения.
В любом законопроекте мы повышаем именно роль граждан, уровень их благосостояния. И здесь важны уже не политические взгляды, а поиск той поправки, которая улучшит каждый конкретный закон. Не случайно, когда звучит гимн Казахстана, мы все встаем, потому что мы работаем во благо всей страны. Наши политические разногласия закончились там, на выборах. Мы вошли в Мажилис – мы все равны. Да, есть спикер Парламента, но по большому счету, у нас есть руководители рабочих групп, председатели комитетов, но если вы заметили, когда идет пленарное заседание – говорят именно «депутат», и у нас даже рассадка демократичная – на пленарном заседании мы сидим по алфавиту, от буквы «А» до буквы «Я», у нас равные права.
Нет мест лучше или хуже. Да, мы – фракция, потому что у нас есть функции партийные, есть идеология партии, которой мы всегда следуем, но основная цель депутатского корпуса – улучшать законы и жизнь казахстанцев.
- После того, как Вы стали депутатом, Вам легче стало обращаться в госорганы и получать ответы на вопросы? С тех пор, когда Вы возглавляли региональный филиал, почувствовали разницу, как было раньше и как сейчас?
Да, стало легче. Во-первых, изменился уровень. Если раньше мы обращались на уровне регионов, то сейчас мы уже обращаемся на уровне министерств. Иногда приходится обращаться в регионы – к примеру, в Экибастузе была недавно авария, когда улицу Жаяу Мусы залило водой. Я позвонила напрямую в акимат. Акима не было, я связалась с заместителем акима. Недавно еще пришлось обратиться за разъяснением, когда горел мусор. Раньше бы мне пришлось писать письмо, а сейчас я получаю ответы сразу, у меня есть телефонное право. Конечно, им нужно пользоваться только во благо населения, просто так звонить акиму я, конечно, не буду. Но это были две критические ситуации, когда город задыхался в дыму отходов и когда был потоп из-за аварии. Жуть, что там происходило.
- Как Вы считаете, нужна ли 30-процентная квота для молодежи, женщин и лиц с ограниченными возможностями?
Так как Казахстан стремится войти в клуб 50-ти наиболее развитых стран мира, то это скорее всего требование мирового сообщества. Есть ребята, которые прошли по квоте, но они с таким аналитическим складом ума, что фору кому угодно дадут. Я считаю, что квота нужна и важна, потому что проблемы лиц с ограниченными возможностями, даже насколько бы я активно не работала с этой социальной группой, когда я общалась с депутатами – я начала понимать эти проблемы еще глубже. И в некоторых законах мы, оказывается, не учитываем эту инклюзию. Это очень важно, и может быть, эти 30% дают возможность эти законы сделать более демократичными, развернуть государство именно в инклюзию и создать равные права для всех.
В целом, конечно, спасибо партии за оказанное доверие, это дорогого стоит. Передо мной большая ответственность стоит и перед партией, и перед народом, и когда я приносила присягу, я настолько разволновалась, что готова была плакать. Когда я репетировала – было все нормально, текст выучила, а когда вышла на трибуну – пришло осознание, и появилась дрожь, какая ответственность ложится на мои плечи. Я из-за стресса первые три ночи не спала от осознания того, что произошло.
- Вы имеете в виду, первые три ночи, когда вы прилетели в Астану в качестве депутата?
Я приехала в Астану с одним рюкзаком на заседание Политсовета, утром мы должны были послушать финальное заключение Центризбиркома, и я планировала, что вечером уеду домой, а мне вечером сказали, что поездку надо отменить, так как завтра нужно идти в Мажилис.
Утром следующего дня мне нужно было быть в Павлодаре и у меня уже были назначены встречи. Я потом обзванивала всех и говорила, что Политсовет выдвинул меня в депутаты.
Мне еще нужно было выйти на работу, я работала директором музея под руководством управления культуры. И я звонила своему руководителю, сказала, что партия прошла в Мажилис, и я остаюсь в Астане. Он, конечно, удивился, потом меня поздравил заместитель акима, и многие мои идеологические противники звонили мне. Они говорили, что после того, как наша партия прошла, они действительно поняли, что в стране – демократические перемены.
- Спасибо Вам за интервью, мы желаем Вам успехов в столь нелегком и ответственном деле.