Дискуссии о необходимости строительства в Казахстане атомной станции продолжаются. Эксперты обсуждают экологические и экономические составляющие, вообще необходимость использования атомной энергии в стране. А какой вообще должна быть АЭС, если решение о ее строительстве будет принято? О том, какие требования будут предъявляться к проекту, и какие рассматриваются варианты, рассказал один из известных в Казахстане специалистов в сфере атомной энергетики, генеральный директор АО «Казахстанские атомные электрические станции» (КАЭС) Тимур ЖАНТИКИН.
- Тимур Мифтахович, обсуждение в экспертном сообществе идет активное. Но общество всё еще не знает, какой проект может выбрать Казахстан, какие требования будут предъявляться к этому проекту?
- Если говорить о требованиях, мы рассматриваем имеющиеся на рынке реакторы поколения 3 и 3+. Это повышенная безопасность и улучшенные экономические показатели. На сегодня есть предложения от компаний России, Китая, Франции, США и Южной Кореи, со многими подписаны меморандумы о взаимопонимании. Решение по выбору проекта для первой АЭС Казахстана будет приниматься с учетом множества параметров, где ключевыми будут безопасность и экономика.
- Что вкладывается в понятие повышенной безопасности?
- Это минимизированный уровень риска возникновения каких-либо нештатных ситуаций. Атомная энергетика активно развивается, и современные реакторы поколения 3 и 3+ в этом отношении значительно превосходят реакторы второго поколения. Можно провести аналогию с гражданской авиацией – вначале появились небольшие самолеты, требование к которым было «лишь бы летали», потом шло поступательное развитие, самолеты становились все надежнее и экономичнее, и сейчас мы без опаски летаем на больших надежных лайнерах.
Развитие атомной энергетики также учитывает всё происходившее ранее. Условно по этапам развития реакторы разбиты на несколько поколений. Первое – реакторы на АЭС, которые показали принципиальную возможность использования атомной энергии для электрогенерации. Постепенно реакторы совершенствовались. Но произошло несколько крупных аварий – напомню, первая в 1979 году на АЭС «Три-Майл-Айленд» в Пенсильвании, второй стала авария на Чернобыльской АЭС, и последняя – на АЭС «Фукусима-1». Всё это случилось на АЭС с реакторами второго поколения. После каждой аварии специалистами отрабатываются абсолютно все нюансы, разбирается каждый шаг, чтобы точно понимать, что было сделано неправильно и привело к аварии. Были ли конструктивные особенности, которые привели к этому, или же свою роль сыграл человеческий фактор. Атомная энергетика открыта и транспарентна, поэтому мы все сегодня знаем, как и почему произошли аварии. И по итогам каждого такого подробного анализа принимаются меры: устраняются ошибки в конструкции, если они были, пересматривается нормативная база, требования к персоналу. И могу вас заверить, что все крупные аварии в основном связаны с человеческим фактором.
- А реакторы третьего поколения эти ошибки исключают?
- Исключать полностью ничего нельзя никогда, ни в одной сфере. В любом процессе и технологии есть вероятность наступления аварийного случая, это касается и транспорта, и в целом в нашей повседневной жизни. В технологиях эта вероятность рассчитывается по проверяемым на практике формулам, описывающим работу сложных установок. На современных реакторах принимаются технические меры, так называемые пассивные элементы безопасности, когда без участия персонала реактор в случае возникновения каких-то сбоев в работе переводится в безопасное состояние. Кстати, на примере Фукусимы мы видели, как это работает – штатно сработали противоаварийные системы, и сам реактор был погашен. Но через сутки взорвался водород, который накопился в здании. Но ядерной аварии там не было.
У современных станций поколения 3 и 3+ вероятность тяжелой аварии меньше 10 в минус седьмой степени события в год. Это означает, что за 10 млн лет может случиться лишь один случай аварии. Степень безопасности атомной станции намного выше, чем безопасность, например, авиационного транспорта. В десятки тысяч раз с большей вероятностью вы можете попасть в ДТП, чем что-то случится на атомной станции.
Абсолютно безопасного ничего не бывает. Сейчас многие говорят, что ВИЭ полностью безопасные. Но в действительности у ВИЭ тоже есть опасность – это пожары, например. Или просто лопасти у генераторов отрываются. Если говорить об отходах, то есть еще большой вопрос по захоронению отработавших ветрогенераторов или солнечных батарей - что делать с этим огромным количеством непростого материала? Вот в США, например, сейчас стоят отработавшие «ветряки», и они не могут решить, что с ними делать.
- Все-таки таких страшных последствий, как от АЭС, от ВИЭ нет.
- От атомных станций тоже особых последствий уже давно нет. Что мы все увидели на примере Фукусимы. В Чернобыле, на который мы все оглядываемся, был открытый реактор. А на современных станциях третьего поколения обязательно должен быть еще и купол, который не позволяет продуктам распада выйти наружу. То есть, если даже реактор расплавился, взорвался, еще что-то с ним случилось, все остается под этим куполом. И такого радиоактивного выброса, как произошел в Чернобыле, уже не будет.
- То есть, возможность радиационного заражения полностью исключена?
- Говорить, что полностью может только не очень умный человек, ничего не понимающий в основах математики и физики. На современных АЭС такая вероятность сведена к минимуму. Если, например, одновременно взорвать реактор и разрушить купол - тогда да, заражение возможно. Но в нормальной жизни такое очень маловероятно.
Смоделировать и представить можно что угодно, от военных действий до нашествия НЛО. Но когда мы говорим об использовании атомной энергии, мы говорим о мирном использовании. Сейчас, на фоне военных действий на Украине, начали говорить об опасности именно в случае войны. Но военные действия в целом приводят к очень тяжелым последствиям, где радиационное воздействие будет тяжелым, но не главным фактором. Есть масса видов вооружения серьезных, например, термобарические заряды. Все боятся, что может что-то случиться на АЭС. Но есть и другие, не менее опасные производства. Например, химические заводы, которые в случае разрушения нанесут огромный вред, зачастую превосходящий последствия ядерной аварии.
- Почему вы рассматриваете строительство именно большой станции? Сейчас многие эксперты говорят о перспективных разработках малых модульных реакторов, почему нельзя подумать о них?
- Маленьких станций на рынке сегодня пока нет. Действительно, есть реакторы малой и средней мощности – это китайские на 600 МВт и новые модульные реакторы General Electric и NuScale США – проекты, которые сейчас интенсивно прорабатываются и готовятся к коммерциализации. Мы за ними следим.
Для Казахстана это были бы очень хорошие варианты с такими реакторами. Они однотипные, производятся на заводах, нет проблем с заменами каких-то блоков. Очень высокое качество изготовления и, соответственно надежность и безопасность. Это был бы, возможно, идеальный вариант. Однако действительно серийного производства каких-либо коммерческих продуктов в этом направлении на рынке еще нет.
Действительно, в модульных энергоблоках есть свои особенные преимущества. Так, например, на реакторы малой мощности не нужно много затрат. Их можно строить поэтапно. Запустить первые два и потом третий-четвертый из денег, которые станция начинает зарабатывать. Но это - на перспективу. Прежде чем приводить в страну новую технологию, нужно убедиться в надежности ее работы, проще говоря, нужен прототип. Пока что, наиболее реальный срок появления таких прототипов - не раньше 2029 года.
- Вам не кажется, что это вполне подходящий срок, с учетом того, что и большая АЭС строится несколько лет. Может, лучше подождать новые технологии?
- Может быть. Мы внимательно следим за этими разработками, они представляют большой интерес, очень перспективные. Но пока что мы не можем даже технико-экономическое обоснование сделать под такую технологию, поскольку нет утвержденной работающей конструкции.
- Как будет решаться кадровый вопрос? Есть ли в Казахстане достаточное количество специалистов, которые смогут работать в этой отрасли, обеспечивать безопасную работу АЭС?
- У нас каждый год идет пополнение ребят, которые заканчивают соответствующие специальности в ведущих вузах, в частности, в России – Московский инженерно-физический институт – МИФИ, Томский политехнический университет. Это те вузы, которые готовили кадры для атомной энергетики еще Советского Союза. Пока эти люди работают в разных местах, потому что нет проекта. Поэтому, когда мы говорим, что кадров нет, это не так, они есть – нет работы.
Есть также специальные программы подготовки. То есть, когда мы выбираем какую-то модель реактора, когда начинаем стройку, параллельно идет подготовка операционного персонала. Это входит в техническую спецификацию контракта. Кадры готовятся именно для выбранного реактора, для его системы управления. Например, у специалиста есть базовое образование по атомной энергетике, но персонал надо готовить именно для работы на данном реакторе. Это все входит в программу строительства станции, поэтому с подготовкой кадров проблем нет и сейчас, и не будет в последующем.