Развитый мир сейчас стремится к толерантности: за дискриминацию по расовому, национальному, гендерному, религиозному, возрастному, должностному признакам, за осуждение внешнего вида, за неосторожное слово можно угодить в капкан всеобщего презрения. Тем удивительнее, что люди самоопределяются, объединяются в группы, ищут общность с другими такими же. Для казахского мира это отлично знакомо, «коллаборация» кочевников в древности помогла становлению нации. В историческом контексте родо-племенной строй развивался везде, однако у казахского общества более других сохранились эти традиции: запрет на женитьбу до седьмого колена, первенство выступлений на собраниях, культурно-бытовые региональные различия. Поэтому генеалогия, наука о родственных связях, в Казахстане не теряет актуальности.
В собраниях сочинений Шокана Уалиханова можно встретить такие строки про казахских аксакалов: «…Каждый почетный киргиз-родоначальник знает всю генеалогию своего рода и, чтобы быть благовоспитанным и порядочным человеком, усердно изучает народное право под руководством старого бия, пользующегося в народе репутацией, юридическою известностью, и совершенствуется в красноречии, приобретая на память множество поговорок, пословиц, забавных анекдотов и употребляя их для украшения своих речей…» Махсат Алпысбес называет эту объяснительную устную традицию условной эгоисторией – памятью народов о самих себе. Она не исключает черты древних мифологических воззрений, когда одни и те же качества и деяния приписываются разным людям, герои буквально обладают сказочной силой или божественной сущностью (например, легенда о происхождении тюрков от волчицы, которая вскормила безногого и безрукого юношу). Шакарим Кудайбердиулы писал, что «родословной, которая бы хронологически последовательно проследила все колена от пророка Адама до наших дней, не существует». Разумеется, сказительная форма исключительно субъективна, а порой недостаточна из-за погибших во время геноцидов, голодомора, репрессий и войн носителей мудрости. Все же обязательный обычай знать наизусть «Жети ата» (букв. перевод с каз. «семь дедов», знание предков до седьмого колена) и пиетет к своим корням помогли восстановить шежире. С другой стороны, эта сакральность была обусловлена недопущением близкородственных браков для улучшения генофонда.
В книге Махсата Алпысбеса «Шежире казахов: источники и традиции» есть занимательная историческая отсылка: он описывает, что интерес дореволюционного западного мира к этнической геногеографии Казахстана был силен. Однако в советскую эпоху «из-за вынужденности этнографов руководствоваться марксистской методологией, глубокое и объективное изучение ряда вопросов было невозможным». Волна массового увлечения казахами шежире, свободная гонка и культ восстановления своих «тек» (пер. с каз. родословная, фамилия) пришелся на смену тысячелетий. Именно до и после нулевых это вылилось в издание миллионных тиражей под оттиском тамг родов.
Книгу можно скачать здесь
