Интервью с реаниматологом: У кого есть шансы вылечиться?

После этого интервью вы задумаетесь о своем образе жизни: кто-то начнет судорожно проходить онкотесты, а кто-то — не исключено — махнет рукой и начнет радоваться каждому прожитому дню. Мы попытались получить ответы на вопросы, есть ли шанс выжить онкобольным пациентам и почему все еще не изобрели панацею от врага ХХІ столетия? Предоставляем вашему вниманию содержательный лонгрид с реаниматологом интенсивной терапии Игорем Хаминым, специалист Российского федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии, заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии.

– Игорь Геннадьевич, пожалуй, начнем  с самого простого и одновременно с самого сложного вопроса. Почему возникает рак?

– Согласен, что это вопрос, которым задаются практически все. Но причин не знает, к сожалению, никто. Если бы их обнаружили, то на свете уже не было бы заболевания под названием «рак». На сегодняшний день выявлено, что на возникновение заболевания влияет генетический фактор, экология, воздействие внешней среды. Но никто от болезни не застрахован, и никогда это предсказать нельзя. И самое главное никто в этом не виноват. Заболевание может возникнуть абсолютно у всех. И главное понимать, что это не смертный приговор и, так как медицина шагнула вперед, можно попытаться сделать многое. А когда мы говорим о детском раке, то надо понимать, что в большинстве случаев он излечим.

– Широко известно, что употребление определенных продуктов может вызвать риск появления рака. Расскажите про них подробнее?

– Да, есть определенные концерогены. В конце года мировую общественность потрясла новость, что некоторые красные сорта мяса, которые присутствуют в колбасе, могут увеличивать риск новообразования желудочно-кишечного тракта. Это может быть и определенной предрасположенностью. И сказать, что колбаса вызывает рак, будет не совсем правильно. Тем не менее, какие то низкокачественные масла и их многократное использование для жарки, а так же определенные продукты, несомненно, могут повышать риск тех или иных заболеваний. Но, тем не менее к этому нужно относиться с долей скептицизма и не впадать в панику и здраво относиться к данному факту.

– Насколько реально, что на ментальном уровне можно излечиться от рака так и заработать его?

– Как врач, я отношусь со скептицизмом к этому. Серьезные заболевания должны лечиться серьезными медицинскими средствами, которые доказали свою эффективность. Поэтому рассчитывать на какие-то непроверенные “народные” средства выглядит не серьезно. И не правильно думать, что депрессивное состояние человека может стать причиной возникновения онкологической болезни. Мы всегда настраиваем пациентов и родителей, что позитивный подход и настроенность на благоприятный исход событий должен присутствовать. Потому что только со здоровым духом и долей оптимизма можно преодолеть эти невзгоды, которые обрушиваются на человека с таким диагнозом. Само по себе лечение, зачастую, может быть и тяжелее самого заболевания. Но, тем не менее, на сегодняшний день мы не можем обойтись без этого. И мы объясняем родителям, что придется пережить очень сложные времена и нужно настроиться на несколько месяцев лечения и скорее всего не обойдется без осложнений. И я как раз имею дело с такими осложнениями, с детьми в отделении реанимации. Все же нельзя терять надежду и опускать руки. Нужно лечиться. И только тогда, когда врачи говорят, что смогли сделать все возможное, к сожалению, нам приходится признать свое поражение. И на этом этапе приходит на помощь врачи полиативной медицины.

– Что Вы советуете человеку, которому осталось всего несколько месяцев: прожить жизнь полной эмоций или же бороться дальше с болезнью?

– Сейчас в интернете идет большая волна дискуссии что предпочтительнее: выиграть какое-то время, но пройти через какие-то сложные испытания, либо прожить более ограниченное время, но в более комфортных условиях без затруднений как химиотерапия и т.д. На мой взгляд, об этом может рассуждать взрослый и состоявшийся человек, который способен сам выбрать, взвесить все «за» и «против», решить насколько он нуждается в непродолжительном времени для завершения своих дел. То есть выбор всегда за пациентом. Но в случае с ребенком, он неспособен сделать такой выбор. И в большинстве случаев мы должны бороться за каждого ребенка. Но если все же обнаруживается безысходность ситуации, задача медицинских работников обеспечить максимально комфортное пребывание в клинике и лучший уход за пациентом. Нужно сделать все чтобы дети не чувствовали боли и дискомфорта.

– Были ли случаи, когда пациенты выздоравливали полностью?

– Конечно, бывает! Лечение осложнений, даже на этапе отделения реанимации, это не приговор, а нормальное течение процесса терапии онкологического заболевания. Каждый раз мы просим родителей не падать духом и верить в чудо. Бывают случаи, когда надежды очень мало, но пациент выздоравливает. Это “жемчужины” нашей работы. Если же мы понимаем, что сделать ничего нельзя, и пациент, действительно, погибает, мы стараемся сделать все, чтобы “уход” пациента был комфортным: без боли, без страданий, чтобы родители могли провести последние дни вместе со своим ребенком. Поэтому в нашей реанимации практически открытый доступ для родителей. Они могут проводить большую часть дня с детьми. И мы не видим для этого каких-то санитарно-эпидемиологических противопоказаний. Родители видят, что огромное количество специалистов отдают все свое знание и умение для того, чтобы помочь их ребенку. И даже в подавляющим большинстве случаев, даже если ребенок умирает, нас все равно благодарят, за то что мы действительно приложили все свои силы, чтобы попытаться спасти их ребенка.

– Сколько времени ребенок мог бы прожить без лечения на запущенной стадии заболевания? И на какое время продлевает жизнь самолечение?

– Если под запущенной стадией понимать нелеченую опухоль, то даже в таком случае у детей правильное лечение может привести к полной ремиссии и выздоровлению. Конечно, гарантировать 100% нельзя, процент излечения разный и зависит от типа опухоли. Мы можем добиться годичной, трехгодичной выживаемости, то есть определенного бессобытийного протекания болезни. Это значит, что на протяжении какого-то времени с пациентом ничего не происходит.

Если мы говорим про некурабельное заболевание, излечить которое нельзя даже при современных методах, то паллиативная и симптоматическая терапия может помочь ребенку провести последние несколько месяцев не испытывая дискомфорта.

– А от чего это зависит?

– От успешности лечения, от организма человека, от самого диагноза, насколько он поддается химиотерапии. На сегодняшний день медицина работает таким образом, что можно добиться хотя бы временных успехов. Если раньше пациент выживал три месяца, то сейчас шесть месяцев. Мы надеемся, что через пять лет такой пациет будет выживать год, а через 10 лет может быть мы добьемся пятилетней выживаемости, или полного выздоровления. Поэтому продление жизни пациента хоть на какой-то срок мы расцениваем как определенную победу – это про взрослых. Основной задачей терапии опухолей у детей является достижение полного выздоровления, в отличие от взрослых, у которых даже просто продление жизни  - победа.

– Какие симптомы могут быть предвестниками болезни?

– Нужно всегда следить за здоровьем. Если вдруг появилась какое-то новообразование, которого не должно было быть, то нельзя оставлять это без внимания. Особенно если это сопровождается реакцией предлежащих лимфоузлов, вялостью, апатией и не очень объяснимой температурой. Ни в коем случае нельзя заниматься самолечением и надеяться, что все пройдет. Лучше обратиться к врачу, пройти обследование и дальше действовать исходя от результатов.

- Как происходит процесс определения заболевания?

Когда приходит больной ему устанавливается диагноз. То есть берутся определенные анализы для диагностики. Сейчас несколько лабораторий наблюдает и проверяет результаты. Диагноз подтверждается несколькими методами, разными специалистами, часто в разных лабораториях. И после того, как диагноз полностью устанавливается, на каждое заболевание, по большому счету, существуют протоколы. В них четко написано в какие дни какие препараты использовать, так же в какие промежутки времени проводить исследования, анализы. Расписаны все блоки химиотерапии и все сопроводительное лечение. И такие протоколы, в зависимости от заболевания, могут быть расписаны на целый год вперед. И врачи четко следуют этому протоколу. В большинстве случаев успех зависит именно от того, насколько получается выдержать этот протокол. Доза, последовательность, так называемый тайминг, не превышать определенные временные рамки – это очень важно. Занимаются таким процессом онкологи и гематологи.

- Расскажите, пожалуйста, про химиотерапию?

- Химиотерапия  - это основной метод лечения большинства онкологических заболеваний у детей. Ее действие направлено на разрушение быстро делящихся клеток опухоли. Основной проблемой является наличие осложнений, связанных с токсическим воздействием химиопрепаратов на органы и ткани человека, которого почти невозможно избежать. Однако существуют специальные подходы в сопроводительной терапии, помогающие уменьшить или вылечить эти осложнения. Самыми частыми являются инфекционные осложнения, т.к. все пациенты находятся в состоянии иммунодефицита.  Если состояние такого пациента ухудшается, на помощь приходим мы, вречи-интенсивисты. Ребенок попадает к нам в реанимацию. Мы можем за него «дышать», то есть подключать аппарат искусственной почки, вводить лекарственные препараты, чтобы стимулировать деятельность сердечно-сосудистой системы, проводить массивную антибактериальную терапию, то есть вводить внутривенно препараты. Это наш этап интенсивного лечения. Хочу сказать, что когда-то мы справляемся, когда-то нет. Если все заканчивается хорошо, то ребенок обратно уходит в отделение, откуда он был направлен и продолжает дальше лечение. Бывают счастливые случаи, когда пациенты выздоравливают, выписываются и женятся (улыбается).

- ­А почему дети заболевают раком? Как болезнь завладвевает ими?

На самом деле, любая ткань организма может мутировать, выйти из под контроля иммунной системы и в ней может развиться онкологическое заболевание. Есть, конечно, определенный фактор генетической наследственности заболевания, но напрямую называть причиной все же нельзя.

- Как вы думаете, могут ли вызвать рак радиация исходящая от сотовых телефонов, микроволновок и прочих гаджетов?

- Радиация, конечно, влияет на организм человека, но не в таких дозах как наш телефон. Я не думаю, что можно получить заболевание, это вопрос времени.

- В век, когда люди научились отправлять спутники за пределы солнечной системы неужели не удается изобрести лекарство против рака? Говоря грубо, общество считает, что это все из-за коммерциализации медицины. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Сейчас медицина сильно шагнула вперед. Есть целое направление лекарственной терапии. Когда выделяются рецепторы на патологических клетках. И изобретены лекарства, которые реагируют только с этими патологическими рецепторами. И смотрят, есть ли у пациентов клетки именно этими рецепторами. Ему назначается лекарство. Лекарство взаимодействует с этим рецептором, вызывая разрушение клетки, и таким образом погибают все патологические клетки. Это новые виды терапии, которые пока чрезвычайно дорогие. Может быть, в ближайшее время стоимость таких препаратов уменьшится, но пока этот вид терапии чрезвычайно дорогой, но действенный. И поэтому они включены в большое количество протоколов. Эти лекарства постоянно изобретаются и онкологи считают, что будущее онкологии за этими препаратами. Потому что его задача не просто уничтожить опухоль, а уничтожить всевозможные метастазы.

-  Какие ограничения и советы вы даете во время лечения?

- Лечение бывает еще тяжелее, чем заболевание. Поэтому нельзя прекращать питаться и двигаться. Рост опухолевых клеток забирает большое количество энергетических потребностей. Такие больные прогрессивно худеют, чтобы выздороветь у организма тоже должно быть достаточно сил. Поэтому уделяется большое внимание лечебному питанию. Сегодня целые фирмы работают на производство различного питания. Конечно же, имеются различные ограничения по еде, то есть когда больной находится в аплазии нельзя даже есть сыр. На каких-то этапах после трансплантации костного мозга и хлеб не разрешается есть. Из рациона питания нужно обязательно убрать острую и грубую пищу, так как эти продукты могут повредить слизистую оболочку желудочно-кишечного тракта

-  Расскажите, пожалуйста, о цели вашего приезда?

- Мы приехали сюда по приглашению казахской стороны, при содействии благотворительного фонда «Қасиетті Жол» и «ЭксонМобил Казахстан ИНК». В задачи нашего мастер-класса входило обсудить и показать наши навыки, обсудить вопросы интенсивной терапии, интенсивного ведения реанимационной помощи детям с онко-гематологическими патологиями. Мне очень понравился научный центр материнства и детства. Это клиника очень высокого уровня с очень грамотными специалистами. Они большие энтузиасты своего дела, которые стремятся еще чему-то научиться, улучшить свою работу, научиться чему-то новому и видят перспективу развития службы детской онкологии. Казахстанскому детскому онкологическому отделению всего три года, но сегодня они достигли больших результатов.  Главной новостью нашего приезда является  установка долгосрочных сосудистых доступов. Это такие специальные устройства, которые вживляются под кожу, соединяются непосредственно с магистральными сосудами, впадающими в сердце, и через них осуществляется введение всех лекарственных веществ. Поскольку лечение гематологических заболеваний занимает несколько месяцев и даже год, в каких-то случаях еще дольше,  то пациенты нуждаются в долгосрочном введении лекарственных препаратов. К сожалению, это невозможно осуществлять постоянно, например, через вены локтевого сгиба. Потому что введение таких агрессивных препаратов может вызвать воспаление вены, тромбоз и тд. Поэтому должен быть какой-то очень надежный доступ для длительного введения таких препаратов. И вот сейчас для больных в мире начинают ставить эти порт-системы. Они находятся целиком под кожей, устанавливаются под наркозом со специальной методикой, и специальными материалами, которые не вызывают инфекции и аллергической реакции. Они очень удобны для больных, потому что вне лечения, когда больной не привязан к капельнице, он может свободно принимать душ, двигаться, жить обычной жизнью (поскольку катетер находится под кожей). Нет необходимости постоянно производить уколы. Это изобретение выводит качество жизни онкологически больного пациента совершенно на новый уровень, поэтому в мире это является широко распространенной методикой. В Россию она пришла недавно, и сегодня казахстанские коллеги тоже заинтересовались этим методом.

- Расскажите какой-нибудь случай в своей работе, который запечатлелся в вашей памяти?

- Однажды у нас был юбилей фонда «Подари жизнь», это фонд который очень тесно сотрудничает с нашим центром. И в день рождения фонда должны были приехать большое количество звезд, актеров, певцов и они должны были прийти к нам в реанимацию. У нас лежал семилетний ребенок. После дежурства я подошел к нему и сказал, что будет много гостей, знаменитостей и спросил, кого бы он хотел больше всего увидеть. На что он мне ответил, что больше всего на свете он хочет увидеть свою маму. То есть лишь семейная поддержка имеет значение для пациента и человека в целом. Никакие артисты не подарят такую радость как родители. И было бы замечательно, если бы все клиники мира были открыты для посещения больных в любых стадиях заболевания.

- Спасибо за такое содержательное интервью!

Беседу вела Айгуль ШЕРНИЯЗОВА

Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға