Закон, по которому все мы равны
Закон, по которому все мы равны Джамбул положил обе сухие кисти старых рук на палку. Из-под куньей шапки с ее зыблющейся на легком ветру золотистой остью на меня устремлены темные мудрые глаза. - Выборы, сказал ты, сын! Прежде праздник был того, кого избирали. Теперь праздник и того, кто избирает. Прежде человек, имевший власть, готов был по трупам добираться к своей цели. Теперь на лице у каждого избирателя - "той" (праздник). Как же в наши дни - дни сталинского закона - не гордиться тем, что мне дано право избирать: человек, за которого я опущу бюллетень, пройдет из селения Узун-Агач в ворота Кремля, и ему отдадут честь; он увидит Сталина, его соратников и будет работать с ними. Ну, а раньше... Джамбул немного помолчал и затем снова заговорил: - Раньше выбирал не народ, выбирали золотые кошельки. Прежде боролись за то, чтобы стать "елю-басы" (представитель каждых пятидесяти дворов): "елю-басы" выбирали волостного правителя, родовых биев - судей. Да ты сам должен помнить те времена... - Помню. - Вокруг "елю-басы" кипела черная неправда. Клятво-преступники изрекали, положив руку на Коран, свою ложь. Де-вочка в пеленках - ее сватали за седоголового, чтобы купить его голос и его голосом победить на выборах. Девушек, помимо их воли, выдавали третьими женами старцам, превращая навеки в рабынь, - так покупали голос влиятельного старика. ... Дни этой моей встречи с Джамбулом совпали со временем, когда я приводил в порядок собственные воспоминания о ранних годах моей юности и собирал материал к тому роману, который теперь закончил, - роману "Ага акынов"-о последнем этапе жизни и деятельности Абая. Лбай, как и позже Джамбул, в совершенстве изучил безтконие той мрачной и страшной поры, когда "волостные" гайно собирали аткаминеров (родовых старшин) волости, чтобы перед выборами выяснить настроения и обнаружить ин триги родовых властителей. Уездный начальник приезжал на "выборы" с женой, и ей тут же ловкие люди подносили соболью шубу, крытую шелком, а мужу - шкатулку с кредитками. Вокруг же "выборной юрты" - места чудовищной спекуляции голосами - раздава- II и кредитки разных купюр: кредитки вручали толмачу, городскому казаху, кредитки получал русский писарь волостного правления, получали урядник и даже стражники - "голосабельники" и те получали свою "синенькую" или "зелененькую". Баллотировочный ящик - половина черная, половина белая - для видимости был прикрыт куском дешевого плиса: голосование шло не бюллетенями, а шарами. Те немногие, кого допускали к ящику, получая шар, спускали на пальцы длинный рукав халата, чтобы не было видно, куда они кладут шар. Но тщетны были их усилия. У сильных людей были свои слуги, люди с собачьим нюхом. Став позади избирателей, они точно определяли, куда положен шар. И та самая рука, которая раздавала кредитки, хорошо держала плеть, обвитую медной проволокой. Четыре года назад я ехал на выборы в селение Узун-Агач, центр Джамбулского района. Еще стояла ночь, осыпанная яркими звездами, - по дорогам, по тропинкам, по маленьким стежкам, с долин и с гор скакали молодцы на иноходцах. Старики в возрасте Джамбула и старухи, не уступавшие им в долголетии, ехали в удобных тележках. А вот и Узун-Агач; стены его домов, крытые мелом, чуть порозовели под первыми лучами солнца. Девушка с косами, сложенными под тюбетейкой, остановив коня перед дверями избирательного участка, звонко запела о законе, "по которому радость приходит, по которому степь плодородит". В этот день в Узун-Агаче двери всех домов были раскрыты настежь, точно это являлось архитектурной подробностью строений: ждали в гости всех избирателей, откуда бы они ни приехали. Я навсегда запомнил эти открытые двери домов, эти скатерти, постланные на коврах, а кое-где на столах, лучшие скатерти-дастарханы, уставленные яствами и кувшинами с напитками. Я навсегда запомнил маленький оркестр селения, останавливающийся перед многими открытыми дверями, чтобы сыграть хоть отрывок песни. * * * Наш народ в Октябре прогнал баев и "тюре" - родовую знать. До той поры во многих городах Казахстана крестьян считали кочевниками, знающими долину только одной реки. Недавние номады, казахи в течение немногих лет воспитали передовых колхозников, свои рабочие кадры, свою национальную интеллигенцию. Встречаюсь в эти дни с агитаторами, которые выступают в шахтах, где большие комбайновые участки перевыполняют план ко дню выборов: сами подземные рабочие-казахи - это ведь тоже агитаторы наших дней, так нов их труд для нашего народа. Мы глядим на молодого еще человека Алтынбека Да- рибаева, который в апреле 1944 года дал первую казахстанскую сталь: за ним выстроилась целая группа видных наших металлургов, таких же сыновей кочевников, как Алтынбек, таких же знатных сталеваров, как он. Все они - в прошлом крестьяне. Крестьянин в прошлом - Калибек Куанышбаев, выдающийся театральный деятель, депутат Верховного Совета СССР второго созыва, снова выдвинутый кандидатом. В детстве он знал только монотонный звук домбры, одноголосое пение кочевников, а ныне он знает мир: позавчера Калибек играл городничего, вчера он - Баптист из "Укрощения строптивой", сегодня играет генерала Виноградова в "Победителях" Чирскова, завтра выступит в роли благородного поэта Абая. Найля Базанова - депутат Верховного Совета СССР второго созыва из Семипалатинской области, дочь ветеринарного мрача, вышедшего из крестьян, сама - доктор биологических наук, сделавшая ощутительный вклад в науку Ее снова выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР го же семипалатинцы. С Базановой встречаются ее избиратели, и она рассказывает им о женском конгрессе в Будапеште и о своей недавней поездке в Китай. Из крестьянства, которое "знало только одну долину бли-жайшей реки", вышел и депутат Верховного Совета СССР Малик Габдуллин, руководитель Института языка и литературы, автор книги "Мои фронтовые друзья". Есть нечто символическое в том, что Габдуллин, с детства внимавший песням акынов о былых батырах степи, сам вернулся с фронта "батыром" - Героем Советского Союза, а ныне защитил диссертацию о героическом эпосе "Кобланды". На широких просторах — от Ала-Тау до Иртыша - родились известные народу выдающиеся люди: президент Академии наук Казахской ССР Каныш Сатпаев, директор лучшего из наших совхозов Багила Иргужиева, новатор полей Герой Социалистического Труда Утеу Кудайбергенов, новатор-нефтяник Балганым Доспаева; все эти товарищи выдвинуты сейчас кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР. * * * Я вспомнил о былом наших людей не случайно. Некие турецкие борзописцы, решительные, но обделенные рассудком, говоря о своих крестьянах, пускаются в аналогии и даже намекают на то, что хорошо бы, мол, изведать и среднеазиатскому советскому крестьянству стиль турецкой жизни. Что же, взглянем на жизнь турецкого крестьянина, которой пытаются нас "соблазнить" продажные крикуны, расценивающие свое "вдохновение" даже не на доллары - на центы. Из девятнадцати миллионов населения Турции четырнадцать миллионов - крестьяне. Журнал "Ягмур ве топрак" (Земля и дождь) пишет о турецких крестьянах, жизнью которых нас "соблазняют": "Турецкий крестьянин невежествен, голоден, раздет, разут, влачит жалкое существование в первобытных условиях". Эти люди живут еще хуже, чем когда-то, при царизме, жили наши люди, по выражению Джамбула, - "в юртах дырявых, в голодной толпе". Турецкий крестьянин - извечный раб помещика. Помещик может продать деревню вместе с крестьянами, и есть такие помещики, которые владеют сорока деревнями. В Анатолии, сообщает группа студентов, четырехколесная телега - "почти верх цивилизации". В телеге - этой турецкой карете не только прошлого, но и настоящего! -турецкие публицисты и пытаются объехать на кривой нашу советскую жизнь. Не выйдет! Мы знаем наши казахстанские колхозы, где одновременно дружно работают казахи и русские, украинцы и кашгарлыки, дунгане и молдаване. А в Турции отношения между народами совершенно иные. Во многих деревнях с нетурецким населением, кроме старосты, никто, ни один человек турецкого языка не знает. Там даже судебные процессы ведут через переводчика. В нашем Алма - Атинском государственном университете я веду для русских студентов специальный курс по творчеству Абая. Русские девушки и юноши, интересуясь Абаем, изучают казахский язык, для них Абай стоит в одном ряду с прославленными поэтами других братских народов - Шевченко и Руставели. Нас интересует, найдется ли в Турции землячество курдов или арабов, которое имело бы возможность изучить в турецком подлиннике Намык Кемаля или иного поэта? Президент Исмет Иненю утверждает, что крестьянам в "счастливой Турции" живется куда как хорошо, и что вообще Турция уже пять лет живет "в лихорадке (?) свободы дискуссии". Не будем придираться к этому более чем странному со-четанию слов - "лихорадка свободы". Спросим лишь: имеет ли президент в виду также и права крестьянина на землю? Вероятно, имеет! Так вот одна справка: безземельные крестьяне - по закону от 11 июня 1945 года и согласно подсчетам турецких статистиков - получат земельные наделы в течение ближайших 573 лет! От такой свободы действительно может залихорадить. Некоторые турецкие журналисты считают, что можно было бы, пожалуй, даже снять существующее уже на протяжении девяти лет осадное положение в стране, если бы не "серьезность международного положения". Серьезность международного положения - чего только на нее лицемерно- провокационно не валят турецкие реакционеры! Ссылаясь на нее, оправдывают они подтасовки на выборах, о которых сама турецкая печать сообщает чудовищные вещи. И не из-за этой ли самой "серьезности международного положения" десятки тысяч турок ежегодно заболевают туберкулезом, а под Анкарой вымирают от дистрофии целые таборы нищенствующих безземельных крестьян? Видимо, из-за той же "серьезности международного положения" женщин и теперь продают на рынках "живого товара" (в среднем за три тысячи лир), и Стамбул в этом смысле до сих пор не лишился своей классической репутации. Таковы отдельные черты сегодняшней турецкой "демократии", которую мистер Трумэн пообещал "укрепить" с помощью долларовых займов. .. .И эти презренные господа, палачи своего народа пытаются произвести на нас впечатление своими "турецкими сластями". Благодарим вас, лакомьтесь сами вашей халвой! Лишь немного дней отделяет нас от праздничной даты - выборов в Верховный Совет СССР; и когда будут голосовать в одном из колхозов Казахстана "Луч Востока", где ежегодно вырабатывают более восьми миллионов гектолитров вина высокой марки, пять агрономов-колхозников поднимут свои бокалы и чокнутся со всеми остальными, в том числе с колхозником-гидротехником, с колхозником-врачом, со своим колхозным инженером. И все они во главе с Героями Социалистического Труда отдадут свои голоса за кандидатов сталинского блока, гордые тем, что, родившись в долине одной реки, они живут сейчас на великом просторе социалистической действительности одной счастливой жизнью со всем советским народом и идут к коммунизму, уже близкому. Мухтар Ауезов
Закон, по которому все мы равны
Джамбул положил обе сухие кисти старых рук на палку. Из-под куньей шапки с ее зыблющейся на легком ветру золотистой остью на меня устремлены темные мудрые глаза.
- Выборы, сказал ты, сын! Прежде праздник был того, кого избирали. Теперь праздник и того, кто избирает. Прежде человек, имевший власть, готов был по трупам добираться к своей цели. Теперь на лице у каждого избирателя - "той" (праздник). Как же в наши дни - дни сталинского закона - не гордиться тем, что мне дано право избирать: человек, за которого я опущу бюллетень, пройдет из селения Узун-Агач в ворота Кремля, и ему отдадут честь; он увидит Сталина, его соратников и будет работать с ними. Ну, а раньше...
Джамбул немного помолчал и затем снова заговорил:
- Раньше выбирал не народ, выбирали золотые кошельки. Прежде боролись за то, чтобы стать "елю-басы" (представитель каждых пятидесяти дворов): "елю-басы" выбирали волостного правителя, родовых биев - судей. Да ты сам должен помнить те времена...
- Помню.
- Вокруг "елю-басы" кипела черная неправда. Клятво-преступники изрекали, положив руку на Коран, свою ложь. Де-вочка в пеленках - ее сватали за седоголового, чтобы купить его голос и его голосом победить на выборах. Девушек, помимо их воли, выдавали третьими женами старцам, превращая навеки в рабынь, - так покупали голос влиятельного старика.
... Дни этой моей встречи с Джамбулом совпали со временем, когда я приводил в порядок собственные воспоминания о ранних годах моей юности и собирал материал к тому роману, который теперь закончил, - роману "Ага акынов"-о последнем этапе жизни и деятельности Абая.
Лбай, как и позже Джамбул, в совершенстве изучил безтконие той мрачной и страшной поры, когда "волостные" гайно собирали аткаминеров (родовых старшин) волости, чтобы перед выборами выяснить настроения и обнаружить ин триги родовых властителей.
Уездный начальник приезжал на "выборы" с женой, и ей тут же ловкие люди подносили соболью шубу, крытую шелком, а мужу - шкатулку с кредитками. Вокруг же "выборной юрты" - места чудовищной спекуляции голосами - раздава- II и кредитки разных купюр: кредитки вручали толмачу, городскому казаху, кредитки получал русский писарь волостного правления, получали урядник и даже стражники - "голосабельники" и те получали свою "синенькую" или "зелененькую".
Баллотировочный ящик - половина черная, половина белая - для видимости был прикрыт куском дешевого плиса: голосование шло не бюллетенями, а шарами. Те немногие, кого допускали к ящику, получая шар, спускали на пальцы длинный рукав халата, чтобы не было видно, куда они кладут шар. Но тщетны были их усилия. У сильных людей были свои слуги, люди с собачьим нюхом. Став позади избирателей, они точно определяли, куда положен шар. И та самая рука, которая раздавала кредитки, хорошо держала плеть, обвитую медной проволокой.
Четыре года назад я ехал на выборы в селение Узун-Агач, центр Джамбулского района. Еще стояла ночь, осыпанная яркими звездами, - по дорогам, по тропинкам, по маленьким стежкам, с долин и с гор скакали молодцы на иноходцах. Старики в возрасте Джамбула и старухи, не уступавшие им в долголетии, ехали в удобных тележках.
А вот и Узун-Агач; стены его домов, крытые мелом, чуть порозовели под первыми лучами солнца. Девушка с косами, сложенными под тюбетейкой, остановив коня перед дверями избирательного участка, звонко запела о законе, "по которому радость приходит, по которому степь плодородит".
В этот день в Узун-Агаче двери всех домов были раскрыты настежь, точно это являлось архитектурной подробностью строений: ждали в гости всех избирателей, откуда бы они ни приехали.
Я навсегда запомнил эти открытые двери домов, эти скатерти, постланные на коврах, а кое-где на столах, лучшие скатерти-дастарханы, уставленные яствами и кувшинами с напитками. Я навсегда запомнил маленький оркестр селения, останавливающийся перед многими открытыми дверями, чтобы сыграть хоть отрывок песни.
* * *
Наш народ в Октябре прогнал баев и "тюре" - родовую знать. До той поры во многих городах Казахстана крестьян считали кочевниками, знающими долину только одной реки. Недавние номады, казахи в течение немногих лет воспитали передовых колхозников, свои рабочие кадры, свою национальную интеллигенцию.
Встречаюсь в эти дни с агитаторами, которые выступают в шахтах, где большие комбайновые участки перевыполняют план ко дню выборов: сами подземные рабочие-казахи - это ведь тоже агитаторы наших дней, так нов их труд для нашего народа.
Мы глядим на молодого еще человека Алтынбека Да- рибаева, который в апреле 1944 года дал первую казахстанскую сталь: за ним выстроилась целая группа видных наших металлургов, таких же сыновей кочевников, как Алтынбек, таких же знатных сталеваров, как он.
Все они - в прошлом крестьяне.
Крестьянин в прошлом - Калибек Куанышбаев, выдающийся театральный деятель, депутат Верховного Совета СССР второго созыва, снова выдвинутый кандидатом. В детстве он знал только монотонный звук домбры, одноголосое пение кочевников, а ныне он знает мир: позавчера Калибек играл городничего, вчера он - Баптист из "Укрощения строптивой", сегодня играет генерала Виноградова в "Победителях" Чирскова, завтра выступит в роли благородного поэта Абая.
Найля Базанова - депутат Верховного Совета СССР второго созыва из Семипалатинской области, дочь ветеринарного мрача, вышедшего из крестьян, сама - доктор биологических наук, сделавшая ощутительный вклад в науку Ее снова выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР го же семипалатинцы. С Базановой встречаются ее избиратели, и она рассказывает им о женском конгрессе в Будапеште и о своей недавней поездке в Китай.
Из крестьянства, которое "знало только одну долину бли-жайшей реки", вышел и депутат Верховного Совета СССР Малик Габдуллин, руководитель Института языка и литературы, автор книги "Мои фронтовые друзья". Есть нечто символическое в том, что Габдуллин, с детства внимавший песням акынов о былых батырах степи, сам вернулся с фронта "батыром" - Героем Советского Союза, а ныне защитил диссертацию о героическом эпосе "Кобланды".
На широких просторах — от Ала-Тау до Иртыша - родились известные народу выдающиеся люди: президент Академии наук Казахской ССР Каныш Сатпаев, директор лучшего из наших совхозов Багила Иргужиева, новатор полей Герой Социалистического Труда Утеу Кудайбергенов, новатор-нефтяник Балганым Доспаева; все эти товарищи выдвинуты сейчас кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР.
* * *
Я вспомнил о былом наших людей не случайно. Некие турецкие борзописцы, решительные, но обделенные рассудком, говоря о своих крестьянах, пускаются в аналогии и даже намекают на то, что хорошо бы, мол, изведать и среднеазиатскому советскому крестьянству стиль турецкой жизни. Что же, взглянем на жизнь турецкого крестьянина, которой пытаются нас "соблазнить" продажные крикуны, расценивающие свое "вдохновение" даже не на доллары - на центы.
Из девятнадцати миллионов населения Турции четырнадцать миллионов - крестьяне. Журнал "Ягмур ве топрак" (Земля и дождь) пишет о турецких крестьянах, жизнью которых нас "соблазняют": "Турецкий крестьянин невежествен, голоден, раздет, разут, влачит жалкое существование в первобытных условиях".
Эти люди живут еще хуже, чем когда-то, при царизме, жили наши люди, по выражению Джамбула, - "в юртах дырявых, в голодной толпе". Турецкий крестьянин - извечный раб помещика. Помещик может продать деревню вместе с крестьянами, и есть такие помещики, которые владеют сорока деревнями.
В Анатолии, сообщает группа студентов, четырехколесная телега - "почти верх цивилизации". В телеге - этой турецкой карете не только прошлого, но и настоящего! -турецкие публицисты и пытаются объехать на кривой нашу советскую жизнь.
Не выйдет!
Мы знаем наши казахстанские колхозы, где одновременно дружно работают казахи и русские, украинцы и кашгарлыки, дунгане и молдаване.
А в Турции отношения между народами совершенно иные. Во многих деревнях с нетурецким населением, кроме старосты, никто, ни один человек турецкого языка не знает. Там даже судебные процессы ведут через переводчика.
В нашем Алма - Атинском государственном университете я веду для русских студентов специальный курс по творчеству Абая. Русские девушки и юноши, интересуясь Абаем, изучают казахский язык, для них Абай стоит в одном ряду с прославленными поэтами других братских народов - Шевченко и Руставели. Нас интересует, найдется ли в Турции землячество курдов или арабов, которое имело бы возможность изучить в турецком подлиннике Намык Кемаля или иного поэта?
Президент Исмет Иненю утверждает, что крестьянам в "счастливой Турции" живется куда как хорошо, и что вообще Турция уже пять лет живет "в лихорадке (?) свободы дискуссии".
Не будем придираться к этому более чем странному со-четанию слов - "лихорадка свободы". Спросим лишь: имеет ли президент в виду также и права крестьянина на землю? Вероятно, имеет! Так вот одна справка: безземельные крестьяне - по закону от 11 июня 1945 года и согласно подсчетам турецких статистиков - получат земельные наделы в течение ближайших 573 лет! От такой свободы действительно может залихорадить.
Некоторые турецкие журналисты считают, что можно было бы, пожалуй, даже снять существующее уже на протяжении девяти лет осадное положение в стране, если бы не "серьезность международного положения". Серьезность международного положения - чего только на нее лицемерно- провокационно не валят турецкие реакционеры! Ссылаясь на нее, оправдывают они подтасовки на выборах, о которых сама турецкая печать сообщает чудовищные вещи. И не из-за этой ли самой "серьезности международного положения" десятки тысяч турок ежегодно заболевают туберкулезом, а под Анкарой вымирают от дистрофии целые таборы нищенствующих безземельных крестьян? Видимо, из-за той же "серьезности международного положения" женщин и теперь продают на рынках "живого товара" (в среднем за три тысячи лир), и Стамбул в этом смысле до сих пор не лишился своей классической репутации.
Таковы отдельные черты сегодняшней турецкой "демократии", которую мистер Трумэн пообещал "укрепить" с помощью долларовых займов.
.. .И эти презренные господа, палачи своего народа пытаются произвести на нас впечатление своими "турецкими сластями". Благодарим вас, лакомьтесь сами вашей халвой!
Лишь немного дней отделяет нас от праздничной даты - выборов в Верховный Совет СССР; и когда будут голосовать в одном из колхозов Казахстана "Луч Востока", где ежегодно вырабатывают более восьми миллионов гектолитров вина высокой марки, пять агрономов-колхозников поднимут свои бокалы и чокнутся со всеми остальными, в том числе с колхозником-гидротехником, с колхозником-врачом, со своим колхозным инженером. И все они во главе с Героями Социалистического Труда отдадут свои голоса за кандидатов сталинского блока, гордые тем, что, родившись в долине одной реки, они живут сейчас на великом просторе социалистической действительности одной счастливой жизнью со всем советским народом и идут к коммунизму, уже близкому.
Мухтар Ауезов
Қысқа да нұсқа. Жазылыңыз telegram - ға